Небо под зеленым абажуром

– Да ладно... Я ничего такого не сделала, просто сперла газету в киоске, чтобы в сортире не скучно было сидеть, – смутилась Анка. – Павел ушел, потому что козел. Была бы я на его месте, никогда бы от такой потрясающей девушки не ушла.

– Дурочка, я же слепая!

– Да не ты слепая, а он. Счастье свое проглядел, в натуре, – буркнула Анка. – Ты это, не расслабляйся, Таврическая! На тебе еще два трупа висят. Твоя морда лица по всему вокзалу расклеена. Ты объявлена в федеральный розыск как опасная преступница, совершившая ряд тяжких преступлений. Уезжать тебе надо, Таврическая! Срочно!

– Куда? – всхлипывая, спросила Алешка.

– Ты куда собиралась?

– В Питер.

– Вот и поедешь в город на Неве! Мне на Комсомольском проспекте питерский домашний адрес твоей адвокатши крутой за пузырь водки без всяческих затруднений выдали. Там ее престарелая мать-алкашка живет и еще какой-то сброд. Неудивительно, что Арина Петровская в Питер сбежала. Подальше от всего этого дерьма. Твой поезд отходит через десять минут с Ленинградского. Билет в вагон СВ. Поедешь как принцесса. Сейчас мы тебя только под иностранца замаскируем и пойдем.

– Какого иностранца? – ошарашенно спросила Алешка.

– Гражданина Германии. Ты ведь умеешь шпрекать по-немецки? Скоро у тебя будет возможность попрактиковаться. Запомни, теперь тебя зовут Марко Бензел. На бошку сейчас напялим вместо кепки шапку-ушанку со звездой, которую нам бомжи за связь с Мессией подарили, а вместо благотворительной куртки – его пуховик.

– Кого его пуховик? Боже мой! – взвыла Алешка. – Ты ограбила иностранца?

– Грабят с применением силы, а я просто изъяла в добровольном порядке. Он даже не проснулся. Просто хотела курточку обновить. Мерзну, в натуре. Смотрю, парень спит на полу в зале ожидания Ленинградского вокзала, а под головой аккуратненько свернут пуховичок. Не удержалась от искушения, тырк его. В туалете проверила, а в кармане паспорт и билет в Питер. Там еще был билет в Берлин, но тебе ведь в Берлин не надо, поэтому я его в унитаз спустила. Короче, открываю паспорт, а там ты. Ну прямо в натуре ты, только стриженная. Это судьба, Таврическая! Такой шанс упускать нельзя.

– Я не могу! Я не могу, Анюта! – запричитала Алешка.

– Послушай меня внимательно, дура беспробудная. Для немца это просто билет и паспорт. Он в консульство придет и все проблемы свои решит за пять минут. Это мы своей стране на хрен не нужны. А за любого европейца консульство глотку всем перегрызет и в беде его не бросит. Их здесь дольше одного дня не бывает. Для тебя этот паспорт – шанс выжить! Потом вернешь ему деньги на билет, если захочешь. К тому же кошелек я немцу оставила. Куда-то он его захерил, гад, в пуховике только мелочь, четыреста шестьдесят рублей, – с сожалением сказала Анка. – Переодевайся быстро! Кепку твою я пока поношу, – скомандовала карманница, сдернула кепку и напялила ей на голову шапку-ушанку со звездой. Пуховик Алешка с неохотой надела сама.

– Европейский турист, в натуре! – с восхищением воскликнула Анка. – Что с тобой, Таврическая? Ты бледная какая-то вдруг стала.

– Лимонный запах с лакрицей! – прошептала Алешка. – Я знаю этот запах... Этот человек пришел за мной. Он не иностранец, а киллер! Я согласна украсть у него паспорт и билет.

– Ну вот, видишь, как все хорошо сложилось, – крякнула Анка. – В смысле...

– Здесь что-то в кармане внутреннем, – сказала Алешка.

– Дай гляну, – оживилась Анка и запустила свои шустрые ручки в карман. – Вот дерьмо! – заорала она. – У него твоя фотография в куртке! Офигеть! Он киллер в натуре! Тебя ему заказали, Таврическая! Я же говорила, что тебе в Питер надо валить, – забеспокоилась Анка. – Сейчас, только Интеллигента предупрежу, – сказала карманница и со всей дури звезданула писателя по физиономии.

Лев Борисович застонал и сел.

– Сиди тут, никуда не уходи, а то вдруг опять потеряешься. Я Таврическую на поезд посажу и вернусь. Решим, как тебя воскрешать, чтобы твоя супруга кони не двинула.

– Я с вами, дамы! Обязанности телохранителя с меня никто не снимал, – сказал Интеллигент и бодро поднялся, но потом снова сник. – Что-то я боюсь воскресать, девочки. Опасаюсь, что супруга Людочка меня сразу же опять убьет, но уже взаправду. Она мне так и сказала, если утопишься – домой не пущу! Может, я пока на вокзале поживу? Бутылки собирать я уже научился...

– Лев Борисович, ну вы как маленький, в самом деле, – рассмеялась Алешка. – Боитесь собственной супруги. Никто вас не убьет.

– Вы просто не знаете Людочку, – трагично вздохнул Интеллигент. – Все, девочки! Решено, я остаюсь! Идемте!

– Дело ваше, но, надеюсь, вы передумаете, – сказала Анка и сунула Алешке в руку бутылку. – Чуть не забыла. Пей, Таврическая!

– Я не хочу пить, – заныла Алешка.

– Пей, кому сказала. Пару глотков. От тебя должно алкоголем пахнуть. Палку Интеллигенту отдай. Я тебе потом ее в купе верну. Лев Борисович, бери трость, как выйдем с Казанского, делай вид, что хромой. А ты, Таврическая, притворись, будто ты зрячий пьяный иностранец. Можешь прямо сейчас начинать тренироваться.