Небо Славян (СИ)

Начинало светать, надо было возвращаться на заставу. Все собрались в назначенном месте. Не досчитались пятерых. Чуть перемявшись в седлах, воины двинулись к заставе. Сейчас время играло большую роль. Нужно было нанести следующий удар, пока враг не опомнился и только начал собирать свои силы обратно. Скакали довольные. Для многих это была первая стычка с врагом, и они были рады, что Перун следил за ними и оставил в живых. Лишь двое соблюдали абсолютное спокойствие — те, для которых это была далеко не первая вылазка и не первая кровь на их клинках, они ехали плечом к плечу и даже были чем-то похожи. Данко завоевал уважение, а это многого стоит среди воинов. Дальше их ждала застава с известиями.

Глава 8

Молодой предводитель хазар ступал среди мертвых тел своих воинов. Он всматривался в лицо каждого хазарина и видел в остановившихся глазах только ужас и страх. Сам же он не пугался, Тимур был как никогда спокоен. Только одно не выходило из головы: это был его первый поход, и начался он именно так. Это могло остаться в памяти воинов и лечь на его имя тенью неудачника, за которым потом никто не захочет пойти. Надо было собраться.

Тимур наблюдал, как в лагере шла суета, как сотники и десятники отдавали приказы, как собирались обратно в войско те, кто этой ночью бежал от страха. Сын хана винил в произошедшем исключительно дозорных, которые не уследили за продвижением врага им в тыл. Наказание было приведено в исполнение. Все, кто дежурили ночью, были обезглавлены, их тела оставлены на съедение диким животным. Это был урок для всех, кто еще вздумает так же нести службу. Хазарин помнил, как поступали в таких случаях мудрые воеводы, а также вожди, и прибег к такому же методу. Сейчас требовалось сохранить дух. Если сейчас развернуть войско обратно в степь, то можно распрощаться со своим славным именем и обрести вечный покой. Тимур не собирался этого делать. Он двинул войско дальше в земли русов.

Военачальник и опытный воевода, который не раз грабил и вырезал села и городища, сейчас находился в большом гневе. Как могли его, хитрого, как лису, и опасного, как медведя-шатуна, обхитрить и нанести удар ему в спину? Гнев вырывался из груди хазарина. И этот гнев выливался на войско, которое трусливо бежало.

Рахин-Хасан собирал войско. На его плечи лег позор, и он это понимал. Но никто не осмелился бы сказать это ему или кому-либо другому. Ведь все знали: кто назовет Рахин-Хасана трусом, лишится жизни. Все молчали. И молча выполняли то, что им приказывали.

Весь табун лошадей так и не смогли собрать. Уходить дальше за ними было опасно, можно было нарваться на словен. Потому садились на тех, кого смогли вернуть.

Тимур подошел к военачальнику. Хоть главным над войском был Рахин-Хасан, но он все же слушался приказов молодого хазарина. Но все это было больше из-за уважения к его отцу, чем к самому Тимуру. Тот обратился к нему с вопросом.

— Сколько получилось вернуть лошадей?

— Около шести тысяч, остальных, скорее всего, уже не вернем, дальше за ними идти опасно. — Рахин-Хасан говорил сквозь зубы, его гордость была уязвлена оттого, что ему приходилось отчитываться перед этим молокососом, у которого еще даже не появилась щетина, как у настоящего мужчины.

— Значит, нам нужно будет разделиться. Я заберу всех конных и двинусь вправо по направлению реки, ты же пойдешь на север с пешими. Будем обходить с двух флангов. — Тимур отдавал приказы повелительным тоном, не считаясь с опытом и возрастом военачальника.

— Нам нельзя делить войско, особенно когда мы без наших коней! — Гнев вырывался из груди старого хазарина, но он его сдерживал.

— Русов в этих землях гораздо меньше, чем нас. Если мы зайдем с разных сторон, то они не смогут биться на два фронта, и тогда мы зажмем их в кругу и выйдем победителями.

— Я воевал с твоим отцом против русов, они умелые воины, нельзя их недооценивать, нам следовало бы идти вместе.

— Решение уже принято, отдай приказ сотникам строиться, конные уходят вместе со мной. Мы должны будем пересечься возле Словенска. Ты ударишь им в спину, в тот момент, когда я буду заходить с тыла. Готовься выступать. Аллах тебе в помощь.

После этих слов молодой вождь ушел к конным, готовиться выступать. У Рахин-Хасана побагровело лицо. Гнев вырывался наружу. Этот юноша ничего не понимает в тактике, а строит из себя опытного военачальника. Биться в пешем строю с русами было самоубийством. И военачальник это понимал. Только вот не мог этого объяснить, ведь могли посчитать, что он трусит, и тогда все кончено. Рахин-Хасан видел, как конные уходили вслед за их молодым вождем. Но те, кто уходил, в душе мечтали остаться, ведь они прекрасно понимали, что молодой вождь ничего не смыслит и идет, сам не зная куда.