Небо Славян (СИ)

— Возможно, там-то они и должны встретить своего провожатого, который укажет им правильный путь, — в этот раз высказал свое мнение воевода.

— А после леса как может пойти войско? — спросил сын кузнеца.

— Дорога уходит на запад, к Словенску, она как раз лежит через деревни, а другая, которая идет на север, выходит прямо на нас, но, чтобы к нам попасть, нужно перейти вброд небольшую речушку, с размаху ее не возьмешь.

— Значит, это последний их ночлег перед тем, как вступить на нашу землю, — сделал свой вывод Всеволод.

— Не томи, говори, что хотел. — Терпение одного из приближенных воеводы подходило к концу.

— Я воевал с хазарами, и не раз, они, перед тем как начать набег, в последнюю ночь сгоняют всех коней в табун и пасут всю ночь, чтоб, в случае чего, кони были сыты, чтоб сил у них хватило на большие переходы и долгие битвы. Так вот, можно им подпортить такой отдых.

— И что же ты предлагаешь? — чуть вперед вышел второй, который был не словенин.

— Я предлагаю набег, небольшой, но отчаянный. Мне нужно примерно от пяти до семи десятков самых смелых рубак, и чтоб из лука стреляли отменно.

— Да ты, наверное, издеваешься над нами?! Ты хочешь с семью десятками напасть на войско хазар?! — сердито спросил словенина старый воин.

— Погоди, Девятко, дай слово молвить ему, — вмешался товарищ.

— Продолжай, Данко, — дал добро воевода.

— Так вот, если мы сейчас выступим, то к ночи будем рядом с ними. Задумка такова, — и тут словенин понизил голос, чтобы слышало его как можно меньше людей. Он знал, что самый сильный удар — это тот, которого не ожидаешь. Данко лично этот удар испробовал на себе. Теперь он предлагал его воеводам.

Когда старший брат понизил голос, Ратмир насторожился, ему было интересно, о чем разговаривают старшие, но он был слишком молод, да и к тому же еще и не состоял в братстве. На какой-то миг он забыл о том, что близится битва, и вспомнил о той, кому отдал свое сердце и душу, и почувствовал, как дыхание прервалось в груди, как помутнел рассудок, мысли сбились в кучу. Ведь он на празднике не видел Ладу! И не только ее, родных ее тоже не было. Это могло значить только одно: они на днях отправились в деревню, к брату отца, и до праздника не успели вернуться. Тревога охватила словенина. Взгляд был устремлен в одну точку. Хотелось вскочить в седло и рвануть коня во весь опор к той, которая дорога сердцу, но разум все же взял верх. Ратмир понимал: он нужен брату, отец послал его сюда неслучайно, нельзя было подвести отца.

Мысли прервал громкий голос воеводы.

— Дело и правда рисковое, но если получится, то мы получим большое преимущество. — Всеволод почесал густую бороду, от него требовалось решение.

— Действовать нужно быстро, или же можем не успеть. — Данко торопил с решением.

— Хорошо, бери пять десятков моих самых лучших рубак, с тобой пойдет Скиф, ему доверяй как самому себе, а его сабли лучше любых стрел. Воинов я тебе сам отберу, ты пойди с Девятко, он тебе даст лук и стрелы, а то у тебя, кроме твоего меча, я вижу, что ничего и нет.

— Добро, воевода, готовь людей, скоро выдвигаемся. — После этого Данко отошел к брату, оставив пограничных вояк наедине.

Он был удовлетворен тем, что ему удалось склонить на свою сторону мнение воеводы. Теперь надо было действовать аккуратно и молниеносно.

— Ты, брат, останешься здесь, будешь с воеводой. — Данко на правах старшего отдал указание брату.

— Но… — Ратмир попытался возразить, но не смог.

— И не возражай, это воля отца и моя воля, дело рисковое, еще успеешь мечом помахать, я тебе обещаю. — Брат положил руку на плечо Ратмиру, потом пошел вслед за воеводой Девятко.

Данко взял хороший лук и два десятка стрел. Также он приказал снять с воинов кольчуги и шлемы, а вместо белых рубах надеть черные. Луна светила хорошо, железо могло обнаружить русичей. Воевода хотел было возразить, но Скиф его переубедил и поддержал молодого словенина. Железо могло сыграть дурную шутку с воинами, и Всеволод это понял.

Все было готово, люди отобраны самим воеводой, рядом стоял Скиф, там же и Данко. Надо было выступать. Всеволод отдал указание слушать словенина, строго-настрого запретил умирать, а коли придется, так чтоб не даром отдать свою жизнь. Куда и зачем направлялись, никто, кроме старших, не знал. Даже те, кто шли вместе со Скифом и Данко, не знали суть всего дела. Но это их не особо тревожило, у них был враг, и свое предназначение они знали, а это самое главное.

Чуть помявшись в седле своего резвого коня, Данко отдал приказ выдвигаться. Сразу за ним шел Скиф, указывая дорогу, а за ними в линию попарно выстроились воины заставы. Так ночь поглотила молодых воинов, решившихся на отчаянный поступок.

Луна поднималась к ночному горизонту. Двадцать шесть пар воинов молча двигались к намеченной цели. Ни разговоров, ни перешептываний не было слышно, лишь глухие удары конских копыт о землю. Шли небыстро, временами пуская коней рысью, но по большей части шагом. Идти средь деревьев на полном скаку было опасно, конь мог потерять седока, зацепившегося за ветви деревьев, или же сам сломать ногу. Об этом знал каждый.