Небо слишком высоко

И ведь все это было еще до того, как мужа избрали президентом. После его переезда в Белый дом все стало намного сложнее. Ему требовалась жена, пусть и иностранка, пусть и родом из некогда коммунистической Герцословакии, пусть и говорившая по-английски с явным акцентом.

Однако если она пожелает от него уйти, Делберт ее просто уничтожит. Раньше бы, быть может, отпустил с миром, взяв себе в жены новую молодую модель или актрису. Но теперь, с учетом рекордно низких рейтингов популярности Делберта, ему не был нужен еще один скандал, на этот раз в собственном семействе. Тем более меньше чем за два года до перевыборов и за год до начала новой президентской кампании.

И если этого не миновать, то Делберт сделает все, чтобы отомстить ей за развод и связанные с этим хамские комментарии оппозиционно настроенной прессы. И не только оставит ее без гроша, но и лишит сына.

А этого Милена допустить никак не могла. Поэтому ни о каком разводе не могло быть и речи. Поэтому Милена страстно желала, чтобы муж проиграл перевыборы через два года. И тогда, быть может, она сможет получить свободу…

А что, если он и их снова выиграет?

Ведь и в прошлый раз все были уверены, что Старая Ведьма играючи обойдет Делберта и просто разгромит его на выборах в пух и прах. А в итоге она сама оказалась посрамленной. И, несмотря на то что сейчас большая часть американцев высказывала свое недовольство политикой Делберта, имелись люди, причем весьма многочисленные, для которых Делберт был кумиром.

И Милена знала: обладая необыкновенным даром красноречия и черной харизмой, супруг умел убеждать людей. Поэтому она исходила из того, что он, подобно птице Феникс, возродится из пепла, как и в случае со Старой Ведьмой, устроит грандиозную перевыборную кампанию, изваляет всех противников в грязи – и выйдет из президентской гонки победителем.

И это будет означать, что ей грозят новые четыре года в Белом доме.

А вот если бы Делберт вдруг умер…

* * *

Лимузин тряхнуло на повороте, и Милена искоса взглянула на сына. Делберт исходит из того, что Тициан рано или поздно также станет президентом. Когда супруг выдавал подобное, она благоразумно молчала, понимая, что спорить с Делбертом – себе дороже.

Однако она была готова приложить все усилия, чтобы подобное никогда не случилось. И не потому, что Тициан был бы плохим президентом – в конце концов, его отец был президентом отвратительным, во всяком случае, если верить всем этим оппозиционным опросам общественного мнения и комментариям либеральных журналистов.

Просто Милена считала, что это не то поприще, к которому Тициан стремится и на котором бы мог реализовать свой огромный потенциал. Потому как быть властителем Белого дома – что может быть скучнее и неинтереснее?!

Однако муж в последнее время все чаще и чаще, даже во время различного рода официальных мероприятий и своих многочисленных интервью вдруг ни с того ни с сего принимался рассуждать о том, какой способный мальчик его младший сын и что он наверняка пойдет по стопам своего гениального отца и также станет президентом.

Милена в который раз поймала себя на мысли: а что, если бы Делберт умер…

В самом деле, что? Его бы похоронили с президентскими почестями, его бы место занял вице-президент, это ничтожество с благородными сединами, а она сама и Тициан вдруг оказались бы свободны.

Милена стала мечтательно раздумывать о том, что бы она предприняла вместе с сыном, если бы муж вдруг скончался. Они бы отправились в кругосветное путешествие, только они вдвоем – мать и сын. Они бы посетили все те места, в которых ей удалось побывать раньше, в прежней жизни, и в которых Тициан никогда не был – и посещение которых для Делберта было, разумеется, просто-напросто идиотично.

Они бы снова переехали в Нью-Йорк и смогли наслаждаться нормальной, пусть и крайне привилегированной жизнью. И о ней как о вдове президента рано или поздно (причем скорее рано, чем поздно) забыли, оставив в покое и ее саму, и подрастающего сына. Кто знает, быть может, она бы даже нашла человека, за которого вышла бы замуж – или, по крайней мере, который бы занял место Делберта в ее постели. Той самой постели, в которой Делберт в последние годы бывал все реже и реже.

Если вообще бывал.

Милена отметила, что они подъезжают. Ее глазам открылась панорама колоссального, похожего на вычурный французский замок поместья. Она не любила это помпезное строение со множеством комнат, золоченой мебелью, мраморными полами и фресками на потолках. Отчего-то все это напоминало ей шикарный бордель, но доводить это до сведения Делберта она не намеревалась: в конце концов, поместье было обставлено исключительно с учетом его желаний.

Милена вдруг поймала себя на мысли, что выбирает себе наряд для похорон Делберта. И у нее имелся образец для подражания – Жаклин, которой тоже пришлось участвовать в погребении мужа-президента.