Небо Титана (СИ)

— Это еще почему? — спросил Стив.

— У паука есть конечности, которыми он ловит жертву. Далее он убивает её клювом, пропускает через аналог нашего желудка, далее в кишечник, потом все лишнее выходит через клоаку. У паука есть сенсоры: органы зрения, для восприятия электромагнитных колебаний, органы слуха для восприятия колебаний среды, обонятельная системы для восприятия молекул в среде. И это только те утверждения, которые я могу сделать на основе часовой работы с ним. Исходя из всех этих элементов его тела, можно сделать вывод о том, как протекала эволюция на Титане. Примерно так же, как и у нас на Земле. Тут живут существа, которые должны питаться и целью которых является передача своих генов дальше. Всё как у нас! Получаем энергию и размножаемся, получаем и размножаемся. Всё! Вот основной закон любой жизни! Все мы живем в одной вселенной и ничего принципиально иного быть не может! Теперь я в этом твердо убежден.

Члены команды переглянулись.

— Так, — начал Гречкин, — я, как бортинженер, человек далекий от астробиологии, хотел бы пояснений.

— Пожалуйста, спрашивай.

— На Титане когда-то нашли какую-то молекулу с названием, как ты там сказал…

— Да… название труднопроизносимое, не важно… не суть… В две тысячи двадцатом нашли.

— И этой молекулы на Земле не существует?

— Ее вообще не существует нигде, кроме Титана и облаков межзвездной пыли. Ну и конечно же в лаборатории можно получить.

— И о ней никто толком ничего не знал?

— Знали очень мало и нигде ее не использовали.

— Потом в две тысячи двадцать восьмом, когда зонд принес нам бактерии с Титана, мы поняли, что в основе этих бактерий как раз лежит эта молекула?

— Да.

— Эта органическая молекула, которая спокойно себя чувствует при низких температурах?

— Да. А наш паук умер от того, что сварился изнутри, когда проглотил коптер. Это как если ты проглотишь металлический предмет, нагретый до двухсот градусов. Стрелять в него было необязательно.

— Температура, нормальная для нас, убийственна для них. Понятно.

— Сколько тебе надо времени, чтобы сделать полный отчет об этой особи? — спросил Мингли.

Жорж уставился на паука и замер. Секунд через тридцать молчания команда поняла, что он не думает над ответом, а просто стоит, уперев взгляд в это неземное создание. Стоит будто манекен.

Потом Жорж достает из набедренной сумки рулетку и прикладывает ее к сочленению конечности паука.

— Жорж? — Мингли обошел биолога, — ты в порядке?

Жорж попятился назад.

— Опять, — произнес он, — опять начинается…

— Что с тобой? — взволнованно спросил Гречкин.

— Опять эти отрезки. Соотношения отрезков… я не понимаю! — биолог рванул к выходу, но Мингли схватил его за торс, и они оба упали. Жорж пытался вырваться. На помощь капитану подлетели остальные. Саид сел биологу на ноги, а Юра со Стивом скрутили ему руки.

— Я не могу так, не могу, — кричал Жорж, — что-то проникает в меня! В мое сознание! Внутрь самого потаенного!

18. Я тоже их видел

Жорж сидел на полу прислонившись спиной к стене шатра. Саид на всякий случай встал возле двери, чтобы биолог не попытался вновь выскочить и натворить с собой бед. Мингли и Стив находились по бокам от Жоржа, а Юра расположился на полу, и, всматриваясь в его побледневшее худое лицо, произнес:

— Я тоже их видел.

Жорж поднял взгляд на Гречкина.

— Видел? — с волнением спросил биолог.

— Что значит "тоже видел"? — удивился Мингли.

— Тогда, когда ты спросил у меня про странности? — вспомнил Стив.

— Да, — начал Гречкин, — только у меня немного другая ситуация. Ты, Жорж, говорил про какие-то отрезки. Так вот, а у меня не отрезки, у меня треугольники.

— Приехали… — пробурчал Саид.

После того, как Юра рассказал команде о странных треугольниках, проникающих в его сознание, Жорж поднялся, и, казалось, полностью пришел в себя. Биолог в свою очередь рассказал, что видит соотношения длин отрезков в обычных вещах. Принцип был точно такой же как у треугольников Гречкина — Жоржу бросался в глаза какой-то линейные объект, вырванный из общего фона, а следом еще один, и соотношения длин пары этих объектов оказывались всегда равны соотношению длин какой-нибудь другой пары объектов, которые так же бросались в глаза. Это могли быть абсолютно разные, несвязанные между собой линейные объекты: ножка стола, линия на узоре обоев, сочленение паука, карандаш или рост Саида.

Остальные члены команды не замечали ничего подобного.

— Вы понимаете, что это признаки шизофрении? — сказал Стив.

— Понимаем, — ответил Жорж, — только коллективно шизофренией не заболевают, как гриппом. А ведь с Данте и Леонардо произошло похожее помешательство.

— Если это не шизофрения, — начал рассуждать Мингли, — а объективная закономерность, существующая в нашей общей реальности, а не в мозгу индивида, то нужно найти этому объяснения.

— Попытка контакта? — предположил Юра.

— Паука? — пренебрежительно сказал Жорж, — сомневаюсь.

— Сферы? — раздался голос сзади.

Все обернулись на Саида.

— Что? — спросил археолог, — я просто предположил.

— А почему бы и нет, — сказал Мингли, — Жорж, ты сейчас видишь эти свои отрезки?