Небо цвета крови

— Мамуль, а это не выдумка, что раньше небо совсем другим было? — поинтересовалась она, не отнимая пытливого взгляда от матери.

— Нет, — подтвердила Джин и рассказала: — Оно было вовсе не красным, как сейчас, а голубым, лазурным и чистым. По нему скользили пышные, как безе, белоснежные облака, купаясь в лучах золотого солнышка…

И поникла, выдергивая из покрытых пылью воспоминаний дивные образы далекого красочного прошлого, какого больше никто и никогда не увидит вновь.

— Вот бы мне его увидеть!.. — замечталась дочь, воображая эти картинки, кажущиеся фантастикой. — Это же так красиво!..

— Увидишь, обязательно увидишь, — грустно улыбнувшись, подыграла Джин, — а теперь закрывай глазки и — спать!

— Хорошо, мам, спокойной ночи! — согласилась Клер. — Я люблю тебя!

— И я люблю тебя, моя хорошая! — ответила взаимностью мать. — Приятных тебе сновидений!

Поцеловав на ночь дочку — выключила ночник и вышла из детской.

* * *

К пригороду Ридаса вышли к позднему вечеру. На просторы вокруг легло зловещее безмолвие, кошмарное небо, целый день стоящее перед глазами, наконец-то омрачилось, оделось в свой черный как смоль бархатистый наряд. И лишь раскаленное до предела светило совсем не торопилось остывать и продолжало настойчиво обливать снега огненно-бронзово-малиновыми красками, клонясь все ниже к горизонту. Но вскоре и эта дивная гамма цветов погасла, постепенно сменилась на темный, безвкусный оттенок. Надвигающиеся сумерки быстро скрывали под собой силуэты далеких зданий, старательно прятали замурованные подо льдом развалины, кулисами занавешивали любые дороги, ведущие в город. И даже тропа, по какой мы с Дином несменяемо следовали с самого утра, теперь буквально размывалась перед глазами, делалась опасней с каждым новым шагом.

Шаг, шаг…

— Надо искать укрытие, — нежданно возвестил Дин, молчащий до этого момента как сыч, — иначе все ловушки с тобой соберем, — и — ко мне: — Ты как? Что думаешь?

— А что тут думать? — переспросил я, поглядывая под ноги, чтобы, не дай бог, не задеть еще один самострел — хитроумно запрятанный однозарядный арбалет, чуть не стоивший тому жизни. — Ясное дело, что дальше уже не пойдем — кругом темнотища. Не хочется, знаешь ли, в какую-нибудь яму провалиться или еще чего похуже…

Дин язвительно посмеялся.

— Ну, у тебя это получается неплохо — считай уже вторая ловушка на твоем счету, — подшутил он и, скосившись на меня, выпуская пар из-под высокого шерстяного воротника, натянутого до носа, прибавил, но уже холоднее, даже рассерженно: — Курт, ты смотри мне… Ничего говорить, конечно, не хочу, но если так пойдет и дальше, то до Ридаса из нас дойдет либо один, либо вовсе никто. Я не могу за обоих замечать…

В этот миг, не дав договорить, рассекая глухую тишь, бухнул металлический лязг, где-то под нами забряцала цепь, и Дин надрывно проскулил, свалился на лед словно подкошенный, выпустил из рук ружье. То отлетело в сторону, копьем воткнулось в сугроб.

— Дин!!. — в испуге окликнул я, машинально рухнул перед ним на колени. — Где больно?.. Не молчи!!.

— Нога… — и вставил ругательно: — Капкан, сука…

Отбросив винтовку, я стащил с плеч рюкзак, подложил ему под голову и — опрометью к ногам, тут же наталкиваясь на ржавый обледенелый капкан, намертво вцепившийся, точно пес, в правый ботинок. Зубья, рассчитанные отнюдь не на взрослого человека, а скорее на крупного зверя, к счастью, увязли больше в толстой резиновой подошве, нежели в самой стопе. Однако вызволить Дина из западни было не так-то просто: широкая цепочка, припаянная к капкану, надежно удерживала на месте, не позволяла добыче сбежать.

— Что там?.. Что там?.. — скрипя зубами от невероятной боли, сыпал вопросами Дин. — Все плохо, да?.. Ответь…

— Повезло тебе, — честно признался я, кинув на него беглый взгляд. Тот, белый, как мертвец, елозил щекой по рюкзаку, глаза страшно пылали, лицо исказилось жуткой гримасой. — Нога-то вроде ничего, но вот подошве досталось крепко, — и обрадовал: — Нормально-нормально, еще попрыгаешь. Не мина же, в конце концов. Вот там уж да…

Дин громко сглотнул, шумно вздохнул, как бы прикидывая такой поворот событий.

— Тонкий у тебя юмор… Курт, — через силу посмеялся, — и очень уместный…

Ау-у-у…

Внезапно разлетевшийся по округе призрачный клич заставил обоих оторопеть, забыть на секунду о капкане. Обернувшись, вглядываясь в густеющую тьму, я не сразу заметил стаю волков у покрытой льдистой коростой опоры ЛЭП, возвышающейся совсем недалеко. Те негромко скулили, тявкали, колотили затвердевший к ночи наст, нюхали снег. И только один из них — самый матерый и здоровый потрошитель, — гордо вытянувшись на крыше бесколесной легковушки, заунывно выл в небо, сверкал красными, как пламя, глазами и держался ото всех особняком, пока нас не замечая.

— Да уж… не думал я, что так сдохну… — начал нагнетать обстановку Дин, — эх, охотничек, блин: на капкан наступил, осталось только закуской для волков стать…