Небо цвета крови

— Выбросьте это все. Этим вы только сильнее навредите, — закончив — встал, достал из рюкзака маленький белый тканевый мешочек и целлофановый пакетик с засушенными коричнево-черными листьями. Потом подошел к Джин и исторг: — Это листья и коренья дикой розы с многолетней выдержкой. Ее уже не найти. Все это ко мне и самому попало не сразу — подарил один странствующий торговец. Если бы раньше — может быть, и сын остался жить… — Помолчал. Глаза остыли, с лица исчезла привычная улыбка. — Коренья заварите сразу, отвар давайте пить каждые два часа. Закончится — сделайте еще. Листья размочите — пусть подышит над ними. Тоже как можно чаще повторяйте. Гущу не выбрасывайте — сделайте чай, — поглядел на хозяйку, — и не волнуйтесь — все будет хорошо. Аллах не оставит вашу дочь в беде.

Попрощавшись с дочерью Джин, Саид благословил, пожелал скорейшего выздоровления и, забрав рюкзак, покинул комнату. Подойдя к супруге — долго кивал, целовал малютку. Оставив их одних, Джин быстро спустилась в кладовку, забрала вещи, упаковку крупы, овощные и рыбные консервы, отсыпала соли, специй.

— Спасибо вам, Саид, за все! — выразила признательность она и, вручив часть запасов, обратилась к жене, почему-то всячески избегающей любого внимания с ее стороны: — И вам спасибо… Ясмин, — а сама подумала: «Неуютно ей здесь, видимо, или боится меня…»

Ответом послужил лишь недолюбливающий, пронзающий взгляд.

Усмотрев это, Саид успокоил:

— Вы только не сердитесь на нее, она давно такая. Говорит только со мной. Остерегается новых людей…

— Ничего, — изрекла Джин, — я не сержусь.

Позвав супругу — неразлучно с ней направился к двери. Распрощались. Отойдя от дома, Саид спросил:

— А вы же не одна с дочкой живете? Где же ваш муж? Или овдовели? У многих ведь так…

— Нет-нет… муж ушел в город.

— Он охотник?

— Больше собиратель. А так… как придется.

Саид понимающе подвигал головой, рогом поставил левую разлохмаченную бровь.

— Берегите друг друга, — напутствовал он и напомнил: — Не забудьте: дочке вашей надо отвар давать каждые два часа! Мы уйдем — сделайте сразу, хорошо? Ну, храни вас и ваш дом Аллах, мир вам!

— До свидания!

Саид с семьей отправился по дороге на север. Она, круто выгибаясь, пробивала подкрашенный небом малиновый туман, серпом уходила за развалины, терялась среди них. По ней часто уходили Курт и Дин, считали проверенной и надежной.

«Пусть вас не оставляет удача», — пожелала вслед Джин.

И, проводив их радушными глазами, — заторопилась домой.

Солнце набирало силу, на землю сходила духота и сушь. Ветер приносил с востока прохладу и кисло-соленый тошный перегар — где-то пролились дожди…

* * *

К Гриму вышли с маленьким, почти незначительным отклонением в полтора часа, не считая пятнадцати потраченных минут на обход большущей невысохшей лужи, обустроившейся, на злобу нам, прямо поперек пути. Но это, как говорится, еще не беда — обошли, не утопли. Вот минувший же день выдался воистину не из легких: после полудня натолкнулись на отряд «Мусорщиков», заготавливающих капканы будущим жертвам, к вечеру — повстречали фантастического по размерам мясодера. Патроны все растратились на бандитов, отбиваться от зверя попросту нечем было — если только врукопашную, потому бежали, пересидели ночку на брошенной водонапорной башне, выслушивая громкое противное хрюканье, рев и неутомимую трепку куска отвалившейся лестницы. Так и застали утро. Не забыли и о «Дороге 15/56», где держали оборону от нашествия волков, — ей в качестве огромной благодарности, почитая должным образом негласные традиции, даровали по две гильзы, положили, как полагается, около шестой шпалы.

Однако на этом нить повествований о приключениях, свалившихся на наши головы всего-то за какие-то двое суток с небольшим хвостиком, обрываться не спешила. На маршруте нам, спустя короткий промежуток времени, начали встречаться покушанные хищниками и дождями тела мертвых людей. Кто-то под деревом, кустом, еще одни — в канаве, яме, залитой грязью. Ни у кого при себе не осталось ни оружия, ни вещей, ни даже сапог — поработали «доброжелатели». И виноватыми в их кончине оказались не животные, а то, что живет в Истлевших Землях с середины весны, — голод. Ни один из обнаруженных нами усопших, очевидно, не оказывал никакого сопротивления, нигде не смогли отыскать ни единой гильзы или следов борьбы — все в точности указывало на отсутствие какого-либо насилия извне и наступление смерти уже задолго до когтей и зубов. Они тоже шли в Грим, как и мы, рассчитывая на скорое избавление от мук, вот только не хватило сил.