Небо цвета крови

Включив крохотную туристическую газовую плитку с последним полупустым баллончиком, Джин наполнила старенький белый чайник, поставила греться, а сама — опрометью в спальню. Под столом отыскала большой темно-зеленый пластмассовый контейнер с остатками медикаментов, открыла. Долго перебирала ворох упаковок с болеутоляющими средствами, лечебных мазей, лейкопластырей, конвалюты активированного угля и аскорбиновой кислоты, блистеры противовоспалительных препаратов, забрала пачку жаропонижающего, из пластикового футляра извлекла треснувший градусник. Вернувшись на кухню — зачерпнула чашкой воды из ведра, поспешила к дочери. Та пребывала в полудреме, вздыхала, в пылу кидала голову то влево, то вправо — лихорадило, истязала температура.

— Давай-ка тебя померяем, — озвучила Джин, приспустила одеяльце, пихнула под мышку термометр. Подождав — вытащила, взглянула, перепугалась: «39,2». Холодея, подумала: «Какая же сильная зараза пристала к моему ребенку…» — потом продолжила: — Так, малышка, сейчас тебе дам жаропонижающее. Должно легче стать, а попозже — аспирин, хорошо?

Дочка через силу, но кивнула.

Джин выдавила таблетку, разломила на две части, положила один кусочек ей в рот, дала запить. Клер, исказившись от привкуса, с остервенением выпила все до дна, много пролила, намочив пижаму.

— Очень горькая? — поинтересовалась та, вытирая дочке облитый подбородочек. — Или как?..

— Нет, ничего, можно потерпеть… — еле слышно ответила Клер, прикрыла глазки. Какое-то время берегла тишину, потом заговорила: — Мамуль, ты принеси мне еще водички, пожалуйста, а то у меня все горит внутри, пить постоянно хочется…

— Конечно, принесу! — пообещала Джин, провела тылом ладони по дочкиной правой щечке. В ответ она заалела, наполнилась краснотой. — А покушать сделаю тогда попозже, хорошо?

Клер заерзала на кроватке, сказала:

— Мам… у меня аппетита нет совсем… — и здесь же: — Я если захочу — сама скажу, ладно?.. Только не обижайся…

— Ну что ты?.. На что же мне обижаться? — Джин раскидала дочурке волосики, улыбнулась: — Не насильно же кормить, в самом деле.

Положив градусник рядом с Клер — убрала вторую дольку обратно в пачку, отнесла все на кухню. К тому времени чайник уже вскипел, курился седым, безвкусным дымом. Погасив плиту, она навела чай, высыпала на блюдце разных конфет и вместе с табуреткой отнесла в комнату дочери, где расставила принесенное перед ней. Далее вернулась обратно, наполнила водой другую кружку, намочила и отжала тряпку. Ей Джин протерла вспотевший лоб ребенка, шею, сделала холодный компресс.

— Пока подержи на голове — пусть жар немножко снимет, заодно и чаек как раз остынет, а то горячий получился слишком. Потом с конфетками попьешь. Водичку тебе вот принесла, как ты и просила — пей на здоровье. Выпьешь — еще принесу, — на одном дыхании отчиталась она, помешала ложкой необычайно экзотический для нынешних времен вишнево-мятный чай, подула, направляя на дочку облачко вкуснейшего, непередаваемого аромата, подвинула ближе. С родительским немым удовольствием любуясь тем, как Клер, нащупав конфетку, нетерпеливо развертывает и кидает в рот, — пожелала: — Выздоравливай скорее, девочка моя, не надо болеть…

— Я постараюсь, мамуль!.. — дала Клер наивное обещание, обсасывая затвердевшую сладость. А когда расправилась, раскусила-таки начинку своими молодыми крепкими зубками — легла на другой бочок и, покашляв каким-то нездешним, далеким голоском, почти неразличимо произнесла: — Мам, я, наверно, посплю немножко… Так хочется просто…

«Спадает температура, значит, — обрадовалась Джин, — помогает все же…»

И сразу:

— Поспи-поспи, милая, поспи, конечно, поспи! — бережно сокрыла Клер одеялом, поцеловала ручку, височек со вспухшими распутьями вен. — Набирайся сил!

С этой минуты не отходила от дочки ни на шаг, берегла сон, молилась. На кухню выходила, только чтобы приготовить новый чай, взамен остывшему напитку, из дома — ради ведра чистой воды. В спальню наведывалась реже, и то исключительно по делу: посмотреть, какие еще остались лекарства, способные противостоять вспыхнувшей, словно стог сена, болезни. Из всего имеющегося нашлась маленькая коробочка сильных антибиотиков в ампулах, вводящихся внутримышечно. Однако к такому методу лечения Джин собиралась прибегнуть лишь в случае крайней необходимости и полной безвыходности — слабый, не до конца отошедший от голода организм Клер мог просто-напросто не пережить такой экстремальной нагрузки, а сердечко — не выдержать и остановиться.

«Дай бог, до этого не дойдет… — вспыхивало в мыслях, — уже ведь боролись с таким, переживали… и сейчас справимся! Минует нас беда и в этот раз!»