Небо цвета надежды

Я всегда знала, что на такой смелый шаг ааи толкнуло папино обаяние. Чтобы воспротивиться воле родителей, моей тихой маме, считавшей главным предназначением женщины и жены исполнение мужней воли, потребовалось проявить немалую храбрость. Наверное, тем, кто знал о ее бегстве из дома, нелегко было в это поверить. Ааи рассказывала, что завершить учебу ей так и не удалось: ее родители хотели дать образование сыновьям, а ее забрали из школы после пятого класса, чтобы она помогала по дому.

– Но меня это ничуть не печалит, Тара. На что мне эта учеба? Мозги у меня не такие, как у твоего папы, – говорила мне ааи, – а настоящая женщина должна жить ради счастья своего мужа, быть хорошей женой и матерью, заботиться о семье. И тебе тоже пора этому научиться. В деревне даже шестилетние девочки знают, как готовить дал и сабжи[32]. Пора и тебе взяться за ум.

Именно ааи рассказала мне о жизни в деревне.

– Я была дочерью ростовщика, а твой папа, – в голосе ее звучало благоговение, – он был не похож на других. Он женился на мне, темнокожей девушке, и никогда не видел в этом ничего зазорного. И до сих пор не видит. Даже тогда, когда ему едва исполнилось восемнадцать, он отказывался принимать правила, установленные брахманами из высшей касты для деревенских жителей, которые принадлежали к низшей касте. Он бунтовал против заминдаров и говорил им в лицо, что они должны достойным образом обращаться с представителями низших каст. Заминдары пришли в ужас. Папины родители решили отправить его на учебу в Бомбей, чтобы поумерить его бунтарский пыл. – Она рассмеялась. – Они, видимо, считали, что учеба в Бомбее отобьет у него всякий интерес к деревенской жизни. Но твой папа – человек умный. Получив образование инженера, он вернулся в деревню и возбудил среди местных немалое волнение. Кто-то в деревне сказал, что папины речи подобны молнии, воспламеняющей человеческие души.

Я старательно запоминала такие рассказы ааи: в каждом из них папа представал героем, похожим на киноперсонажа из тех, что спасают детей и восстанавливают справедливость.

Однажды я спросила папу, зачем он так поступил, зачем взбунтовался против родителей и вызвал такое смятение среди односельчан. Он рассмеялся и ответил:

– Я тогда был совсем молод и не знал, как иначе донести до людей из высшей касты мысль, что представители низших каст тоже достойны уважения. – Папа посерьезнел. – Но вообще-то… я отдавал долг дорогому мне человеку. В детстве, когда мне было примерно столько же, сколько тебе сейчас, нас иногда навещал дядя Ракеш, мамин брат. Совсем в юном возрасте он пошел служить в авиацию. Дядя не знал страха и всегда был готов помочь. Узнав, что он придет в гости, я выбегал на улицу и часами торчал на веранде. Наконец к дому подъезжал старенький дядин «амбассадор», дядя ужинал вместе с нами, а потом мы с ним сидели на этой вот веранде и он рассказывал мне всякие истории. Дядя часто вспоминал один случай. Его самолет потерпел крушение и упал в незнакомой деревне. Там поначалу решили, будто это Бог спустился к ним с небес, – папа усмехнулся, – и дотащили его до местной больницы. Дядя много дней не приходил в сознание и только после нескольких операций пошел на поправку. То, как деревенские жители обошлись с ним, совершенно чужим человеком, поразило его: они молились за него и помогли выжить. Для них не имело значения, откуда он и к какой касте принадлежит… Дядя называл это человечностью. Я восхищался его смелостью, а он гулял со мной по деревне и говорил, что все люди равны и что члены низших каст достойны лучшего обращения. Сначала я никак не мог понять, о чем он толкует. Но со временем я осознал, что у нас всех, независимо от касты или от религии, есть кое-что общее: каждого из нас жизнь заставляет страдать, каждый из нас стремится выжить и стать счастливым, и все мы заслуживаем достойного обращения. В конце концов, мы не выбираем, где нам родиться, но ничто не мешает нам достичь успеха благодаря усердному труду. И такой шанс должен выпасть каждому человеку на земле.

– А где сейчас дядя Ракеш? – спросила я.

Папа тяжело вздохнул:

– Он погиб под колесами автомобиля, пытаясь спасти пешехода. Умер, стараясь помочь другому. Знаешь, Тара, я все время хотел вырасти таким, как он. Он, можно сказать, живет во мне. Но в молодости я со своими бунтарскими идеями едва не устроил в деревне революцию. Сейчас я полагаю, что донести до людей эти мысли можно более мирными способами. И тем не менее мне по-прежнему очень хочется, чтобы люди открыли глаза и осознали, что человечность намного важнее каст или даже религии. И что у каждого человека есть права, а обходиться с другими плохо – это грех.

Для папы это были не просто слова. Каждую благую мысль он старался воплотить в жизнь. Я помню, как папа привел к нам домой первого ребенка, подобранного на вокзале, восьмилетнего беспризорника Арама с обожженным лицом. Папа сказал, что ни одна пара не захотела не то что усыновлять Арама, но даже взять его к себе ненадолго.