Небо цвета надежды

Посреди ночи я отчего-то проснулась – не помню отчего. Что разбудило меня – порыв ветра или шорох занавесок? Я лежала с закрытыми глазами, но учуяла запах опасности – кислый алкогольный смрад. Сперва почудилось, будто мне снятся папа с дядей Анупамом: они сидят на балконе, смеются и пьют виски. Но, открыв глаза, я увидела возле моей кровати незнакомого мужчину и поняла, что это от него разит спиртным. Свет в комнату почти не проникал, но Мукту я разглядела – она сидела на полу, прижавшись к шкафу, и в ужасе смотрела на незнакомца. Его тень темным пятном двигалась по комнате, и от этого меня бросило в дрожь. Он был в маске, но я видела, как глаза его обшаривают комнату. «Это мне снится». Опустившись на колени рядом с Муктой, он заклеил ей рот пластырем и связал за спиной руки. «Сейчас я проснусь».

Но проснуться не получалось, потому что я не спала. Мукта вывернулась и попыталась оттолкнуть его. Помню, я попробовала встать – хотела помочь ей, – но тело не слушалось. Я открыла рот, но не смогла произнести ни звука. По щекам Мукты потекли слезы. Мокрыми дорожками они сползали по пластырю, капали с подбородка. Мукта силилась кричать, однако крики выходили сдавленные и тихие. И тогда я вдруг поняла: Салим, это Салим, кто же еще? Он подхватил Мукту на руки и, перекинув через плечо, отвернулся. Я в последний раз увидела ее лицо, ее глаза, полные страха, боли и недоумения. Но лучше всего я запомнила – и никогда не забуду, – с какой надеждой она смотрела на меня, уверенная, что у меня хватит храбрости спасти ее. У меня, у той, которая в своем желании избавиться от Мукты не побрезговала помощью Салима.

Я лежала, зажмурившись. Долго ли – не знаю, время застыло, на лбу у меня выступила испарина. Когда я открыла глаза, комната выглядела так, словно ничего не произошло. Я огляделась, убеждая себя, что Мукта по-прежнему спит на полу и что я все напридумывала. В голове одна за другой мелькали картинки случившегося, и я бросилась в кладовку, надеясь увидеть Мукту там. Но кладовка опустела, как и мое сердце.

Той ночью я не стала будить папу, а вместо этого уселась в кладовке на пол и принялась ждать, пока кто-нибудь не избавит меня от этого дурного сна. Наверное, входную дверь похититель оставил открытой, потому что всю ночь, дожидаясь рассвета, я слушала ее скрип и чувствовала сквозняк. Позже я пожалела, что не разбудила папу или, по крайней мере, не закричала, – так у нас было бы больше шансов остановить похитителя. Боялась ли я? Или не желала ничего предпринимать, потому что и впрямь хотела избавиться от Мукты? Долгие годы я вспоминала события той ночи, обдумывала, анализировала, но ответа не нашла.

Наутро папа несколько раз позвал меня, его голос эхом прокатился по нашей квартире, а немного позже папа обнаружил меня сидящей на полу в кладовке. Помню его взгляд – папа остановился на пороге и заглянул внутрь, в глазах тревога. Я поднялась и бросилась ему на шею, рыдая и пытаясь рассказать обо всем. Папа крепко обнимал меня и гладил по голове.

– Ш-ш-ш… все хорошо, не надо, потом расскажешь.

Позже мы сидели в очереди в полиции, и папа сжимал мои трясущиеся руки. Солнце пробивалось сквозь зарешеченное окно. Я видела, что папа беспокоится за меня, и понимала – в последнее время мне не хватало именно этого. С тех пор как умерла ааи, подобных моментов у нас не было, и теперь стало ясно, почему я так хотела, чтобы Мукта исчезла из нашего дома. Если уйдет та, что приносит несчастье, то все наладится и, хотя я всегда буду скучать по ааи, папа начнет относиться ко мне, как прежде, – так я думала. Чувство вины пронзило сердце, но я решила никому не рассказывать о том, что на самом деле произошло ночью. Расскажи я полицейским правду – и они доберутся до Салима, а может, и до меня. И тогда папа узнает о коварстве своей дочери, которой захотелось вычеркнуть из их жизни несчастную деревенскую девочку. Поэтому я хорошенько продумала, что именно расскажу в полиции. Скажу, что вообще ничего не помню, а если привяжутся, придумаю что-нибудь.

– Зря я тебя сюда притащил… – повторял папа, стискивая мои пальцы. Было лето, но папины руки оказались холодными.

Мы долго там просидели. Семейная пара перед нами жаловалась на то, что их кто-то преследует, и дежурный все записывал и записывал за ними. Наконец очередь дошла до нас, и мы уселись перед столом.

– Что случилось? – поинтересовался дежурный.

– Ночью кто-то вломился к нам в дом, – ответил папа.

Полицейский слегка подался вперед.

– Преступник похитил девочку… которая жила с нами. Он…

– Что за девочка? – спросил полицейский.

– Она была сиротой, мы взяли ее из деревни. И она жила с нами.

– Значит, вашу служанку! Да, видал я таких, как вы, – привозят из деревни девочек и превращают их в прислугу. А сейчас хотите оставить заявление о похищении служанки? Что вы с ней сделали? – Брови у полицейского сошлись на переносице.

– Служанкой она не была. По дому помогала, это правда, но не более того.