Небо цвета стали

Внезапно оба духа мужчин остановились и повернулись в сторону ступеней. Одновременно потянулись за оружием и одновременно отпустили рукояти мечей. Призраки поклонились – поколебавшись, – тот, что повыше, открыл рот и обронил несколько слов. Махнул рукою, указывая на зубцы и притаившуюся за ними темноту. Головы их поворачивались, следя… за кем-то, кого Кайлеан не видела. Судя по взглядам, пришелец поднялся наверх и остановился почти в том месте, где стояла теперь она. Стражник снова заговорил – она жалела, что не умеет читать по губам, – и указал на люк. А потом замер на полужесте, вытягивая меч. Не успел – клинок туманно заблестел, но вышел из ножен лишь на пару пальцев, а сам стражник пал на камень.

Кайлеан видела, что его удержало. Призрачные нити, теневые щупальца вырастали из пола, словно там притаилась аморфная тварь, что только что отправилась на охоту. В несколько ударов сердца эти нити проросли в тела стражников, обвиваясь вдоль костей, так что через миг-другой абрисы их стали словно вылепленными из черного дыма, а потом тьма полностью поглотила их. Затем тот, что заговорил, медленно двинулся в сторону края.

Она видела все отчетливо, видела отчаянную борьбу, отпечатывавшуюся на лице мужчины, рот, распахнутый в крике, который никак не мог выйти наружу, неуверенные движения. И миг, когда стражник встал в бойнице и шагнул вниз. Борьба другого стражника тоже была обречена на поражение, потому что Сила, принуждавшая его, оказалась слишком мощной.

Но, прежде чем исчезнуть во тьме, стражник повернул голову и взглянул на нее. Снова – прямо в глаза.

Бердеф шевельнулся в ней и тихонько заскулил.

– Да, – прошептала она внезапно пересохшими губами. – Знаю.

Здесь погибли хорошие люди, убитые чарами, а духи их возвращались на место смерти, чтобы пожаловаться. Убил их кто-то, кого они знали настолько хорошо, чтобы впустить на крышу. А ведь Бесара утверждала, что в замке нет ни единого чародея, никого, владеющего Силой. Что тем паче удивительно, ведь были это не чары сельской ведьмы. Очень непросто подчинить человека таким образом, чтобы заставить его совершить самоубийство, ведь в таком случае и тело, и душа сопротивляются: проще убить потоком магического огня, чем заставить броситься на меч.

Башня. Не та, на вершине которой она сейчас стояла, но та, покинутая, с несколькими трупами в бочках. При мысли о том, что те мужчины спускались неровным шагом на первый этаж, распахивая уста в немом крике, после чего один за другим погружались в бочки с водою, а убийца несколькими ударами молота забивал над их головами крышки, – Кайлеан охватила слабость. Ибо что потом? Он снимал заклятие? Чтобы послушать, как они отчаянно стучат кулаками в крышки? Как рвутся изнутри? Чтобы поглядеть на танец бочек, раскачивающихся на залитом водой полу, пока остальные несчастные ожидают своей очереди и смотрят, не в силах двинуться с места?

Она выругалась. Так мерзко, что даже Кошкодур бы покраснел, и, развернувшись на пятке, вмазала кулаком в камень. Наверняка так и было, а потом убийца вывел последнего из них под башню и приказал выковырять себе глаза. Ей очень захотелось держать в руке саблю, и чтобы перед ней стоял противник из плоти и костей. Улыбнулась – гримасой, что больше напоминала предупреждающий оскал, – и легонько коснулась сбитых костяшек. Похоже, ничего не сломала, хотя болело ужасно. Это хорошо, боль помогала овладеть гневом и вспомнить то, чему ее учила Бесара. В этой работе важен разум. Смотришь и думаешь, а лишь потом – действуешь.

Она увидела духов, потому что была тем, кем была, и потому что она выбрала именно это место, чтобы соединиться здесь с Бердефом. Но показали они ей не только минуту своей смерти, выявили также и слабости врага. Кем бы тот ни был, он не мог контролировать двух мужчин одновременно. Сперва овладел одним, потом вторым, прыгнуть со стен заставил их по очереди. И она сомневалась, что лишь потому, что играл с ними. Это не была покинутая сторожевая башня – это замок, и каждый миг кто-то мог прийти, убийце следовало спешить. Стражники казались пойманными врасплох визитом, они явно хотели, чтобы пришедший удалился. То есть это был кто-то, кого они знали и кого в то же время здесь не должно было быть.

Однако главный вопрос звучал так: отчего он это сделал? Почему их убил, почему ему оказалось важно, чтобы башня стояла пустой? После того «несчастного случая» граф перестал ставить здесь караул.

Двадцать дней назад. В горах уже продолжались убийства и исчезновения, а значит, это не случайность, что в замке кого-то убили при помощи чар. Только вот зачем? Кто пользуется башней ночью? И при виде кого стражники отреагировали смесью удивления и опаски? Чье присутствие могло бы создать им проблемы и одновременно – кого они не могли попросту спустить с лестницы?

Лайва-сон-Барен, светловолосая красавица с улыбкой, приказывавшей людям одарять ее любовью и доверием.

Поглядим. Как говаривала Бесара – смотри, думай и подтверждай свои предположения.