Небо в фальшивых алмазах

– Эх, девчонки, на что вы меня толкаете, – она тяжело вздохнула и покачала головой. – Гореть мне в огне за такое.

– Ну почему, мамочка? Мы делаем доброе дело.

– Не знаю. Хотя… Чем черт не шутит, может, нам удаться обмануть судьбу? – тихо спросила она у себя и громко добавила: – Теперь ты, Ада, Алевтина Соколова, с этими документами ты поедешь в больницу, – она положила на кровать медицинскую карту со страшным диагнозом. – А ты, Аля, не забывай, что теперь тебя все будут звать Адой. Ну все, прощайтесь.

Девочки обнялись и пожелали друг другу:

– Ты выздоравливай, пожалуйста.

– Ты тоже будь счастлива и Верочку не обижай, она хорошая.

Глава 21

Несмотря на неблагоприятные прогнозы, Аля Соколова поправилась. Она попала к хорошему врачу, который приложил все усилия, чтобы поставить ее на ноги. Этот же доктор добился перевода его пациентки в детский дом, который находился в Крыму. Целительный воздух и мягкий климат сделали свое дело – Аля выздоровела окончательно.

Получив школьный аттестат, она рискнула подать документы в один из Симферопольских институтов – и поступила. Конечно, приходилось ей туго. Утром она бежала в институт, а вечером хваталась за любую работу: полы в учреждениях мыла, няней в больницах подрабатывала.

В стенах института она познакомилась с Леонидом Крошиным, комсомольским активистом. Аля, много пережившая за свои неполные двадцать лет жизни, не рвалась в лидеры. Напротив, она старалась отсидеться в стороне и в институте, и на работе. На сокурсников смотрела, как на детей, увлеченных игрой под названием «комсомол». Все эти собрания, коллективные мероприятия жутко ее напрягали. Зато училась она хорошо. В зачетке была одна степень оценки знаний – «отлично». А вот Ленька, прирожденный оратор и организатор, едва вытягивал на стипендию. Они были очень разные, но тем не менее подружились, а потом Аля поняла, что влюбилась в Крошина по уши. Лене тоже нравилась Аля, уравновешенная и работящая, понимающая его с полуслова.

Близилось распределение, и молодые люди решили пожениться. Леонид познакомил родителей с невестой, и те одобрили его выбор. Свадьба была шумная. Гуляли всем курсом. Гости желали молодым счастья, здоровья и большое количество деток. После свадьбы была защита дипломов и направление на работу. У Али защемило в груди, когда председатель комиссии предложил поехать в город, в котором она родилась.

Леонид посмотрел на жену:

– Едем?

Она молчала, не зная радоваться ей или просить другое направление.

– Девушка, соглашайтесь, – посоветовал член комиссии. – Одно место на машиностроительном заводе, другое в производственном отделе главка. Есть еще два места в Караганде. Поедете в Караганду?

– Нет, – за жену ответил Леонид.

Аля часто вспоминала дедушкины слова: «Запомни, ты Ада Цибельман», но ни одной живой душе она так и не раскрыла свою тайну, как она, Ада Цибельман, стала сначала Иволгиной, а потом Соколовой. Возможно, она жалела, что в свое время смалодушничала и не вышла к Верочкиному отцу, и теперь боялась, что ее поведение кто-то посчитает глупым. Возможно, сыграла роль пресловутая графа в анкете о национальности. Это с начала девяностых стало модно быть евреем, а тогда… Да что говорить, время было другое, и отношение к евреем тоже было другим.

Даже муж Леонид не догадывался о том, что его жену в детстве называли совсем другим именем. Да и Аля давно привыкла к имени и к воспоминаниям о раннем детстве относилась как к истории, прочитанной в книге когда-то очень и очень давно.

Леонид быстро сделал карьеру. Сначала он стал замом начальника цеха, потом молодого и перспективного инженера заметило партийное начальство. Горком комсомола забрал его себе. Отработав несколько лет в комсомоле, Крошин перешел в обком партии. Недолго засиживаясь на промежуточных должностях, Леонид, в конце концов, занял кресло первого секретаря горкома партии.

Алевтина тоже зря время не теряла – защитила диссертацию. Настойчивые просьбы мужа оставить работу и сидеть дома, пропускала мимо ушей. Тому было две причины. У Крошиных не было детей. Долгие годы, прожитые в браке, ничего не меняли. Отсутствие ребенка омрачало жизнь Алевтины. Леонид тоже переживал, но молчал. Аля чувствовала, что у мужа есть на стороне женщина, с ней он и находит утешение.

Алевтина вела себя весьма тактично: сцены ревности Леониду не закатывала, выслеживать любовницу ей и в голову не приходило. Муж ценил выдержку жены и старался, чтобы его тайные амурные похождения не всплыли на поверхность. К тому же блюсти нравственность его обязывало партийное положение. О существовании у Крошина любовницы знал лишь шофер, но он был до мозга костей предан своему шефу и даже под пытками не сказал бы, куда раз в неделю его отвозит, а потом забирает.