Небо в огне (СИ)

…Стемнело быстро – только что небо горело зеленью и перламутром, и вот уже пришлось спускаться с мостков на ощупь, а улицу осветили маленькие цериты. Высоко над Храмом Солнца с края на край неба перелетали огненные шары, шелестели крылья, раздавались приглушённые крики, - городская стража с отрядом Вегмийи играла в небесный мяч. Над Шумной Четвертью в небо взлетали багровые стрелы и взрывались высоко над крышами, выписывая фигуры из пламени среди звёзд. Факелы горели на ступенях храма, освещая золотые пластины. Внутри, как и прежде, было прохладно и тихо. Алсек снял соломенный колпак и бережно положил черпаки в короб. Кинти даже заходить в «подземелье» не стал – принюхался к ветру и скрылся во дворах, надеясь, что пара кусков мяса на костях кумана ещё осталась.

- Много света в небесах, - задумчиво прошептал изыскатель и усмехнулся. – Вот что значит – накормить богов досыта! Сразу хорошие предзнаменования. И правильно…

- Алсек Сонкойок, - негромко окликнули его оттуда, где лежали скатанные циновки. Один из старших жрецов сидел там, почти невидимый в своих тёмных одеяниях. Изыскатель вздрогнул.

- Почтенный Гванкар! Я не увидел тебя во мраке.

Гванкар уже снял блестящие подвески и шапку с бахромой, сбросил плащ, но кровью от его одеяний ещё тянуло. Он жестом подозвал младшего жреца к себе.

- Ты ещё занимаешься своими делами? – спросил он вполголоса. Алсек уставился в стену. Ничего хорошего такие вопросы не предвещали.

- Боги видят, что я не делаю ничего дурного, - отозвался он, немного помедлив.

- Значит, молчать не разучился, - голос Гванкара стал ещё тише. Глаза странно сверкали на спокойном лице, выдавая затаённую тревогу.

- Слышал мои предсказания? – спросил он. Алсек покачал головой.

- С водяного поста ничего не слышно. Мне передали очень хорошие слова, почтенный Гванкар. Про небесный свет и храбрость воинов.

Жрец покачал головой.

- Тебе передали всё верно. Я сказал эти слова. То, что я видел… это можно прочитать и так. Но если бы ты стоял рядом… Таких скверных знаков я ни разу в жизни не видел. Ни разу.

Он хмуро посмотрел на Алсека.

- Гвайясамин знает. Нужно знать и тебе. Другим не говори. Самые плохие знамения за полсотни лет. Хуже, чем в год Волны, хуже, чем перед смертью Эйны Ханан Кеснека. Держи в памяти, Сонкойок, и молчи…

========== Глава 04. Тревожные знаки ==========

На севере, вдоль высокого обрыва над великой рекой Симту слаженно поскрипывали водоподъёмники, влага весело булькала, наполняя русла оросительных канав. От обрыва они тянулись, ветвясь, до самых дюнных хальп, и последние капли воды доставались южным пастбищам. Оттуда, из-за невысоких каменных оград, Алсек слышал сердитый рёв и топот куманов – ящеры толкались и молотили друг друга толстыми хвостами, вставали на дыбы, хватая противника за плечи когтистыми лапами. Изредка доносились недовольные возгласы пастухов – куманы, распалившись, могли друг друга и покалечить, а разнять сцепившихся ящеров было непросто. Низкий басовитый гул летел время от времени над пастбищами – бронированные анкехьо тоже разгорячились от весенней жары, сталкивались панцирями и угрожающе порыкивали, гонялись за самками, то и дело получая по носу хвостом. Алсек удивлялся порой, как анкехьо умудряются не поубивать друг друга – к ним в это время ни один погонщик не совался, но всё же все панцирные ящеры к лету возвращались живыми в загоны…

Храмовый куман, обвешанный бубенцами, принюхивался к ветру с южных пастбищ и время от времени привставал на задних лапах, поворачивая голову к буйным стадам. Алсек цокал языком и толкал его в затылок – не хватало ещё, чтобы ящеры с дюнных хальп посчитали его кумана противником! На дерущейся ящерице изыскателю, пожалуй, не усидеть…

На высоких грядах и на рыхлой вспаханной земле – везде уже пробились ростки, развернулись первые листья, рано посеянные пряности поднялись уже в человеческий рост, - и тонколистный Униви, и Хелтори с толстыми тёмными перьями, и багряный Тулаци, и мохнатый Яртис, пахнущий на жаре на полпустыни. Меланчины раскинули усы, расползлись вдоль гряд, оплетая длинными побегами невысокие каменные башни – садки для летучих рыб. От садков тянуло влагой, растения чуяли её сквозь пористый камень. Над ближайшей башней двое жителей поднимали соломенный навес – даже летучим фамсам, устроившим гнёзда над прохладной водой, стало жарко, и они сложили плавники и ушли на дно.

«Да, не сказать, чтобы холодало,» - Алсек вытер вспотевшее лицо и поправил шляпу. Небо, раскалённое добела, серебряной плошкой накрыло берег Симту, и тени придорожных Олеандров истончились и спрятались среди корней. Над ядовитыми листьями, лениво помахивая щупальцами, реяли канзисы – кожистые медузы, мешки со жгучей слизью. Алсек сердито покосился на ближайший Олеандр – так и есть, на ветвях уже заблестели тонкие нити и округлые гроздья икры, ещё неделя-две – и всё это взлетит, и тогда только успевай снимать со шляпы жгучие нити и оттирать слизь…