Небо в огне (СИ)

Несколько всадников обогнали их, пока они выбирались из приречных зарослей на северную дорогу, но никто ничего не сказал, и воин Вегмийи, пролетевший мимо, тоже не остановился из-за пары странствующих жрецов. Хифинхелф натянул красную накидку поверх брони – Алсек удивлялся, как он не изжарился, ведь под бронёй была ещё одна рубаха, и не самая тонкая. Сам жрец с тоской думал, что на краю пустыни придётся-таки влезть в стеклянный доспех. По такой жаре, да лишняя тяжесть…

На северной дороге, как водится, было пустынно – редко-редко проезжал сборщик сока Ицны или житель, решивший накопать глины. Копать сейчас было несподручно – всё, что к северу от каменных оград, опоясавших последние орошаемые поля, давно высохло и стало твёрже камня, и без кирки глина не поддавалась. «Да тут она обожглась без огня! Вся Пустыня Аша – один здоровенный горшок, и уже потрескавшийся!» - усмехнулся про себя Алсек, глядя на очередного копателя в стороне от дороги. Чуть поодаль в тумане таяли высокие округлые столбы, зелёные, утыканные шипами, - Ицне ни к чему был полив, она и так поднималась над пустыней вровень с городскими стенами. Говорили, что корни Ицны пьют воду прямо из великой подземной реки Янамайу, и длины тех корней хватит, чтобы растянуть их от Эхекатлана до Кештена…

Куманы бежали резво, иногда только Хифинхелф придерживал их, чтобы их прыть никому не бросалась в глаза. Пока путники не забрались совсем уж далеко от обитаемых земель, лучше было прикинуться обычными жителями. Так они и плелись по дороге на Джэйкето, пока Хифинхелф не остановился, высунув язык, и не издал громкое шипение.

- Что? – вскинулся Алсек – и сам закашлялся от пряного дыма. В пяти шагах от него, за южной оградой, тянулась широкая выжженная полоса, и посреди неё стояла покосившаяся почерневшая хижина. Вокруг неё не так давно росли пряности – Алсек узнал в обугленных остатках широкие листья Тулаци. Сейчас от посадок остались жалкие чёрные пеньки и горы пепла, разбросанные по земле. На южном краю полосы копались поселенцы, выискивая на обгоревших стеблях живые почки. Осталось их немного.

- Доссадно, - прошептал Хифинхелф, разглядывая выгоревшее поле. – Униви выросс бы от корней, Тулаци – нет. Как же его подожгли?! Вроде бы не ссушшёная геза…

Геза – придорожная жёсткая трава, которой в иные месяцы даже куманы брезговали – выгорела тоже, и пепел укрывал обочину. Алсек вдыхал запах жжёных пряностей и хмурился. «Что-то слишком много огня вокруг,» - думал он, глядя по сторонам. Не только одна хижина и поле пряностей успели выгореть за эту весну – чёрные проплешины виднелись и на востоке, и на юге.

- Как будто огненный дождь прошёл, - пробормотал он и покосился на небо. Солнце раскалённым оком глазело на пустыню, и красная кайма вокруг него словно стала толще за ночь… и проросла внутрь тонкими алыми нитями, отчего всё солнце порыжело. Алсек протёр глаза и встряхнулся – в голову полезли совсем уж странные мысли.

- Хиф, - тихо сказал он, убедившись, что поселенцам его не слышно, - я всё думаю о том вестнике из Чакоти… Может, он не солгал? Ведь Шун во времена Гвайны против Скарсов выстоял! А теперь – нет… Что, если и правда Джаскар нашёл Солнечный Камень? Где-то же он должен был лежать всё это время…

- Не разбираюссь я в вашших легендах, - махнул хвостом Хифинхелф. – К чему ты ведёшшь?

- Может, он и впрямь поладил с Кровавым Солнцем, - поёжился Алсек. – Кто из них под чьей рукой – Аойген их знает, но вся эта жара, и ранняя засуха, и багрянец на солнце… Может, солнечный змей уже здесь, и огненные ливни не за горами.

- Хссс, - покачал головой иприлор. – Было бы чего боятьсся. Вссе вашши боги упиваютсся кровью. Одним большше, одним меньшше…

Вечер застал их в одном из домов Джэйкето – на восточном краю застенья, далеко от ворот и подозрительных городских стражей. Поселенцы выделили пришельцам полкрыши, напоили куманов, Алсек дал жителям немного сушёного мяса. Наместник не поскупился на дорожные припасы, но разбрасываться ими не стоило – в пустыне в такую жару даже ящерицу не поймаешь.

До темноты ещё оставалось пол-Акена, и всё-таки путники, уставшие от жары и долгой дороги, оставили хозяев обсуждать новости под крышей, а сами забрались наверх и устроились на ночлег на разостланных там циновках. За день подстилки нагрело солнце, и Хифинхелф долго ворочался, выискивая прохладное место – тепло заставляло его кровь бурлить, и уснуть он не мог.

- А-аух! – широко зевнул Алсек, растянувшись на циновке. – Вроде полвесны разъезжал по полям, с кумана не слезая. А всё равно сейчас кости ноют и в сон тянет до заката.

- Хсс… не сслезал он сс кумана, - лениво повернул голову иприлор. – Знаю я, как ты разъезжаешшь. Пол-Акена в пути, полтора – в госстях за ссвежими лепёшшками. Первые дни будет ссложно, ссам знаешшь, потом обвыкнешшь…

Алсек хихикнул и закрыл глаза.