Небо в Океане

Ребенком Богдан отдавал ей свои лучшие игрушки, подростком поглядывал на соседскую дверь через глазок, надеясь увидеть ту, что пленила его сердце, а когда перед носом замаячил выпускной, решился признаться.

— Ты что, головой ударился? — Алина смерила пренебрежительным взглядом своего соседа, который, к несчастью, приходился ей еще и одноклассником.

— Нет, — несмело ответил Богдан. Не этого он ожидал, признаваясь в любви.

— Обкурился, что ли? — хмыкнула девушка, пощелкав пальцами перед его глазами.

— Я не курю, — буркнул в ответ Разумовский, привычно поправив очки.

— Вот я не понимаю, — Алина изобразила тяжелый вздох, — вроде отличник…Ты, кстати, лабараторку мне сделал? — девушка с угрозой посмотрела в карие глаза.

— Сделал, — коротко ответил парень и, все еще надеясь на положительный исход, спросил: — Принести?

— Потом, — великодушно отмахнулась Алина продолжив: — Так вот, вроде отличник, а ведешь себя, как тупица. Ты себя в зеркало видел? — она многозначительно указала на выпирающий живот.

— И что? — чуть нахмурился парень, стараясь спрятать свои комплексы поглубже. Рядом с ней ему хотелось быть смелым мужчиной, а не запуганным подростком.

— А то, — усмехнулась девушка и в два шага сократила расстояние между ними, заставив парня замереть. — А то, дорогой мой Богданчик… — ласково протянула она, заглянув в его глаза своей зеленью. Отчего тому в голову пришла совершенно безумная мысль, что Алина его сейчас поцелует. Так близко было её лицо, — … ты хочешь сказать, что такая, как я… — узкие ладони легли на его плечи, а Разумовского, будто лавиной придавило — из счастья, любви и неверия. В последнем он оказался прав:

— …может встречаться с таким чмошником, как ты? — голос зазвучал металлом и вошел прямо в сердце. По самую рукоять.

Богдан дернулся, пытаясь отстраниться, но цепкие руки девчонки его удержали:

— Ты жи-ро-ба-си-на, — выдохнула она по слогам ему на ухо, раз за разом проворачивая нож. — Лузер, отстой, тряпка… — продолжала шептать Алина, рубя, как мясник, влюбленное сердце. Будто ей мало было той дыры, что она в нем оставила. Мало обидных слез в растерянных карих глазах, и дрожи, что сотрясала все тело парня.

— Понял? — все тем же нежным тоном, спросила зеленоглазая, вдоволь насытившись.

— Понял, — глухо ответил тот, сделав для себя совсем иные выводы.

— Вот и ладненько, — похлопала она его по плечу, отступая. А Разумовский, только этого ожидая, рванулся к спасительной двери, однако его так просто отпускать не хотели:

— Как там Сашка? Не собирается в родные края? — как ни в чем не бывало спросила девушка, превращая его мир в щепки.

Все, что он ценил. Все, во что верил. Все, кого любил. Один вопрос, и твой лучший друг становится врагом. Одно слово, и любовь — светлая, чистая, добрая, превращается в безжалостного монстра.

А что делают супергерои с монстрами и врагами?

Правильно, убивают.

С тех пор в каждом своем приятеле Богдан заранее видел предателя, а все дружеские посиделки и веселые компании были всего лишь способом самоутвердиться. С девушками дела обстояли еще хуже: он мстил — самозабвенно, жестко, с неизменным образом, той, что изодрала его сердце на куски, — Алине. Неважно, какие у них были лица, все они для него выглядели одинаково — бездушными тварями, которые не заслуживают любви и ласки. И глаза у них всех были такими же гнилыми.

У всех, кроме одной…

Рита ворвалась в жизнь Богдана вместе с пушистым снегом, что заставил замереть транспорт в вечных пробках, и нелестными ругательствами, которые выкрикнул парень, вдавливая педаль тормоза до упора. Однако раздражение Разумовского быстро сменилось иным, совершенно чужим и незнакомым доселе чувством, стоило ему только увидеть испуг в её невероятных глазах. Нет, это была вовсе не любовь с первого взгляда, хотя страшило не меньше. То, что Богдан испытал к Рите, называлось забота. Ему впервые в жизни хотелось о ком-то заботиться!

Словно кто-то случайно поставил на однотонном полотне его жизни ярко-синюю кляксу, что со временем разрослась в целый океан. Так же, как и обыкновенное чувство заботы во что-то большее.

Поначалу он воспринимал её, как очередное «доказательство». Умная, красивая, из обеспеченной семьи — Рита с первого взгляда понравилась его матери и легко вошла в окружение Богдана. «Идеальная жена», — вот что говорил о ней Разумовский, уже заранее удостоив её главной роли в своем лживом спектакле…

Потом Богдан поймал себя на мысли, что не притворяется рядом с ней. Нет, он по-прежнему врал, изменял, предавал её. За эти несколько лет такого существования парень просто не мог вести себя иначе, это стало его сутью и проникло заразой в самую душу. Однако рядом с Лебедевой Разумовский все чаще и чаще становился самим собой, тем пареньком в очках и лишним весом.

А последним стало принятие.

Не её, а себя.