Небо в Океане

Александр стал полной противоположностью себя прежнего, лучшей из лучших противоположностей, как он полагал. Задиристый, свободолюбивый, бесстрашный — он вызывал страх и восхищение одновременно. Доставать учителей, менять девиц с невообразимой скоростью, курить далеко не сигареты, пить далеко не пиво и драться, пока противник не начнет захлебываться собственной кровью — это все приносило небывалые доселе ощущения вседозволенности, ощущения властителя всего и всех. Именно Краснов и пошатнул корону на голове Маркова…

На одном из школьных мероприятий Лекс совсем неприлично высказался в адрес девушки, что как раз танцевала на сцене, и даже поспорил с друзьями, что запросто уложит эту куколку «на лопатки». К несчастью (хотя сейчас Марков считает, что это был самый счастливый случай в его жизни) его треп услышал Павел Краснов и не заставил обидчика долго ждать.

После школы Марков, по обыкновению, плелся в сторону частного сектора, где так любил «тусить» со своими взрослыми друзьями. Там-то его и настигла кара за сквернословие.

Черноволосый парень из параллельного класса появился внезапно из переулка и без разговоров врезал Маркову в челюсть — хорошо, больно, до крови и багряного синяка на пол-лица.

Лекс, не ожидавший такого, сразу же повалился на землю и в недоумении уставился на своего обидчика. Сашка, конечно, многим дорогу переходил, но что он сделал этому «талантливому мальчику» — как о нем говорили учителя, — вспомнить так и не смог.

— Если хоть пальцем её тронешь или откроешь свой грязный рот в её сторону — убью, — спокойно пообещал Краснов, но, несмотря на ровный тон, в его голосе отчетливо слышалась ярость — древняя и могучая, от которой холодок бежал по коже, а сердце испуганным зверем колотилось сильнее.

Марков не был трусом и не стал бояться этих словесных угроз. Поднявшись, он вызывающе улыбнулся Пашке, предвкушая бой. Ему нравилось ощущать пьянящий адреналин, что вызывала драка, это было непередаваемое чувство, в тысячи раз лучше любого алкоголя и наркотика.

Наверное, Лекс слишком долго упивался собственными эмоциями или же у Краснова была отличная реакция. Но парень и опомниться не успел, как опять оказался лежащим на асфальте, теперь у него болела правая часть лица, а ушибленный глаз начал постепенно заплывать. Эйфория, что так кружила голову всего секунду назад, куда-то испарилась.

— Черт, чувак! — вскрикнул Сашка, хватаясь за глаз. — Я вообще не врубаюсь, о ком ты толкуешь!

— О той, на кого ты сегодня спорил, ублюдок! — при последнем слове Краснов сильно пнул его в бок.

— Да я же просто пошутил! — проскулил Лекс. Если честно, он совершенно не ожидал такой жестокости от «талантливого мальчика» и это, на удивление, заставляло его восхищаться черноволосым. Сам Марков не мог похвастаться таким хладнокровием.

— Еще раз так пошутишь… — начал Пашка, но тут же запнулся, потому как его противник непостижимым образом, в одну секунду, умудрился встать на ноги.

— И ты меня убьешь! — с кровавой улыбкой закончил предложение парень. — Не волнуйся, девчонку я не трону, — примирительным тоном заверил Марков, — а вот ты, мудила, мне ответишь, — с безумным блеском в глазах закончил он и ударил «талантливого» поддых, полностью отдаваясь тьме, что клубилась в его душе.

Они искусно колотили друг друга, стискивая зубы от боли и чувствуя соленый привкус крови на языке, пока их не отвлек сигнал полицейской машины.

Оба противника мгновенно замерли и посмотрели в одну сторону.

— Твою мать! Я итак на учете уже! — раздраженно прошипел Марков, отталкивая Пашку от себя и оглядываясь по сторонам, ища укрытие, которое в частном секторе крайне трудно отыскать, почти все дома были защищены высокими заборами и злыми собаками.

— Слово даешь, что не тронешь? — отвлек его от поисков мрачный голос черноволосого.

— Даю, — раздраженно отмахнулся Сашка и подошел к каменной стене, примеряясь, как через нее перебраться, — мне и на фиг твоя девка не нужна!

— Пойдем, — Краснов тронул его за плечо и кивком указал направление, — есть одно место.

Марков перевел взгляд за спину черноволосого, где уже виднелась сине-белая машина с включенными мигалками на крыше и, обреченно вздохнув, кивнул своему недругу.

Через пятнадцать минут перебежек они стояли у двери небольшого двухэтажного домика под пылающим взглядом светло-карих глаз:

— Что это? — с негодованием воскликнула та самая танцовщица, из-за которой не так давно Маркову начистили рожу. — У вас что, клуб юных мазохистов какой-то?! И вы решили проводить торжественные встречи в моем доме?! — с сарказмом произнесла девушка.

«А она ничего», — подумал Лекс и обольстительно улыбнулся, за что тут же получил тычок под ребра от Краснова и брезгливый взгляд от танцовщицы.

— Впусти, — коротко, но емко попросил Краснов.

Девушка оценивающе оглядела своего просителя, задерживая взгляд на разбитой губе и подбитом глазе:

— Через окно лезь! У меня бабушка больная лежит, а у вас видок прямо-таки для главной роли в ужастике.

— Монстров? — спросил Лекс, слегка ощупывая свое лицо.