Небо в Океане

«Нужно уходить!» — кричит внутренний голос, а я, не в силах уйти, стою на месте, надеясь. На что? На то, что он уедет? Или на то, что он… — «У тебя есть жених!» — напоминаю себе, обрывая поток стенаний.

— Я же так не могу, Рита, — он нервно ерошит волосы. — Не могу без тебя! Я знаю, что поступил, как полный идиот, козел, придурок…как *запрещено цензурой*! Знаю, что не заслуживаю тебя, но… дай мне шанс. Пожалуйста, Рита, дай нам шанс! Я же люблю тебя! Люблю, черт побери!

Каждый его взгляд, словно царапина на душе, каждое слово — ранение.

До хруста сцепляю руки в замок, пытаясь угомонить режущую боль внутри и дурацкое желание подойти к нему и обнять. Только бы не слышать, только бы не видеть…

«Я должна это прекратить!» — приказываю самой себе, зная наперед, что сейчас будет, что я сделаю…

— Какой еще шанс, Марков?! Какое люблю?! — тоже повышаю голос, пытаясь справиться с новой вспышкой боли в своем сердце. — У меня помолвка! — показываю ему руку с кольцом. — Я замуж выхожу, Марков! ЗАМУЖ! Услышь меня и отпусти, в конце концов! — разворачиваюсь, направляясь в сторону двери, желая поскорее уйти от этих небесных глаз, полных боли и тоски. Я не должна его жалеть! Это он все разрушил! Он, а не я!

— Я всё равно не откажусь от тебя! — фраза, словно стальной кинжал, настигает меня у самого выхода и бьет прямо в спину, заставляя вздрогнуть.

Ничего не отвечаю. Просто молча выбегаю за дверь, задержав дыхание, и выдыхаю, только оказавшись в своей комнате.

«Чертов Марков! — впиваюсь ногтями в ладошки, чтобы сдержать подступившие слезы. — Ненавижу, ненавижу, ненавижу!» — бормочу про себя, старясь заглушить громкое «я люблю тебя», что сиреной вопит в моей голове.

«Зачем только пошла к нему? Чего хотела добиться? Доказать, что больше не завишу от него? Доказала?!» — от злости ударяю кулаком по деревянному полотну двери.

— Где ты была? — раздается ледяным голосом в тишине комнаты, и я дергаюсь от неожиданности.

— Богдан? — неуверенно протягиваю, наблюдая за черной тенью, что отлепилась от зашторенного окна.

«Он же спал!»

— А ты ждешь кого-то другого, солнышко? — все тем же ледяным тоном произносит жених, но он меня не пугает. Он имеет право злиться. Он имеет право так вести себя. Его будущая жена только что обнималась с другим и даже думала…

«Я предательница», — судорожно выдыхаю, не в силах удержать слезы.

«Ну, сколько можно им литься?!» — возмущаюсь про себя, утираясь тыльной стороной ладони.

— Что с тобой? — Богдан в ту же секунду оказывается рядом, с беспокойством заглядывая в лицо. — Тебя кто-то обидел?

— Поцелуй меня, — вместо ответа произношу я и, не дожидаясь реакции парня, сама тянусь к его губам.

Пусть он сотрет все эти «люблю» и «не откажусь от тебя»…заставит забыть и не помнить те счастливые дни рядом с ним…спрячет меня от неба, в своей крепости…

Пусть он станет небом.

— Ты моя, Рита, — шепчет жених, оторвавшись от меня. — Только моя.

— Твоя, — эхом отвечаю ему, притягивая его еще ближе.

«Я люблю тебя, Рита», — раздается в мыслях, но под натиском пылких прикосновений его голос становится всё тише и тише…

Глава 12

За столом повисла гнетущая тишина.

Лида, все еще краснея после случившегося, в спешке пережевывала еду, надеясь поскорее покинуть семейную трапезу. Вовка уныло разглядывал овсянку, которую ему приходилось есть каждое утро из-за мучавшего гастрита, и втайне мечтал о колбасе. А Тина хмуро ковырялась в омлете, в очередной раз распекая саму себя за идиотизм и не забывая обвинять в этом рыжего дурака, что сидел в противоположном конце стола и точно так же хмуро кромсал свой завтрак.

«Поссорились, что ли?» — спросил сам себя Михаил Петрович, переводя обеспокоенный взгляд с дочери на зятя. Те с самого утра вели себя очень странно. И вообще мало походили на счастливых влюбленных, скорее все было наоборот…

Как в подтверждение этой догадки бурная фантазия мужчины мгновенно нарисовала в его голове картину, где перепуганный Кирилл удирает от грозной Тины, обзывающей парня нищебродом и размахивающей сумочкой.

«Опять что-то натворила!» — решил Михаил Петрович и, испепелив дочь неприязненным взглядом, обратился к рыжему:

— Что у вас случилось, Кирилл? — участливо спросил мужчина, с беспокойством глядя на крупные инвестиции в свой ресторанный бизнес, что выступали в лице будущего мужа его нерадивой дочери, по вине которой (как думал дядя Миша) он мог эти самые инвестиции потерять. Терять что-либо Михаил Петрович не любил, особенно если это имело материальную ценность и само шло в руки, поэтому и спросил прямо в лоб: — Чем она тебя обидела, сынок?

— Что? — не понял Кир, выплывая из своих мрачных мыслей.