Небо в призраках

Я осторожно прокрадываюсь внутрь, тихонько затворяю за собой дверь. В комнате довольно прохладно. Камин тлеющими угольками плохо освещает пространство, но мне и этого хватает, чтобы увидеть спящего принца. Я подхожу ближе и вглядываюсь в волнительные черты моей пары. Неужели это правда? Неужели я нашла свое место в этом мире?

Присаживаюсь с краю ложа, но Генри будто и не чувствует чужого присутствия. Он лежит на спине, положив одну руку на широкую грудь. Я засматриваюсь на него. За те полгода, что прошли в разлуке, он очень сильно изменился. Теперь понимаю, что не только внешне, но и внутренне. И стал еще более притягателен для меня…

Не удержавшись, я тяну к нему руку, касаюсь пальчиками его щеки. Так приятно…

И совсем неожиданно понимаю, что кожа принца слишком горячая. Уже не боясь быть раскрытой, я прикладываю ладонь к его лбу. Да он весь горит! За своими чувствами и мечтами я совсем не обратила внимания, что Генри выглядит даже иначе. Румянец заливает щеки, на груди, которая тяжело вздымается после каждого вздоха, выступили бисеринки пота.

Я начинаю паниковать, не зная, что делать.

— Генри, — зову я принца, но он не отвечает. Я тормошу его за плечо, но он не открывает глаз.

Через мгновение я уже несусь по коридору к покоям Ричарда и Евы. Если уж кто и знает, как помочь принцу, то только они.

«Нужно бы позвать лекаря… или, нет, Ева справится сама», — рассуждаю я на ходу. До того нервничаю, что не замечаю ничего вокруг и налетаю на Ричарда и Еву, завернувших из — за угла.

— Рич, — вскрикиваю я и, кажется, собираюсь расплакаться. Я хватаю недоумевающего короля за полы камзола. — Генри плохо. Я не знаю, что делать.

Мои слова отрезвляют Ричарда. Он припускается в сторону покоев принца. Ева, приобняв за плечи, ведет меня туда же, нашептывая что — то успокаивающее. Я абсолютно не понимаю, почему она ведет себя так спокойно.

— Не волнуйся, — доносятся до меня ее слова. — Генри обязательно пройдет обращение.

— Так он… Он обращается?

Ева понимающе улыбается и кивает.

Когда мы заходим в комнату, Генри лежит на кровати, все так же не шевелясь. Ричард прикладывает ухо к его груди и хмурится. Мое сердце замирает и до боли сжимается. Я не могу его потерять. Не могу!

— Габи, — поднимаясь с кровати, обращается ко мне король, — теперь дело за тобой. Ему нужна кровь, — но видя мое состояние, усмехается и добавляет. — Ему ничто не угрожает. Ну чего ты так побледнела?

— Я… я испугалась, — опускаю я глаза, в которых стоят слезы.

— Габи, — берет меня за плечи король, — соберись. Сейчас ты нужна ему как никогда. Давай же, пошли.

Он подводит меня к кровати, потом пододвигает кресло поближе и усаживает в него.

— Ему нужна кровь, — начинает рассказывать король. — Чем больше, тем лучше.

Он вынимает из ножен тонкий кинжал, и я не успеваю и охнуть, как он вспарывает мне запястье.

— Давай же, сын, — шепчет он, притягивая мою окровавленную руку к губам принца. Поначалу ничего не происходит. Кровь каплями падает на бледные губы Генри, а он все также лежит, не шевелясь. Но потом, будто сделав долгожданный вдох, он приоткрывает уста и начинает посасывать мое запястье.

Спустя минуту, уже привыкнув к тянущей боли и влажным теплым губам на своей руке, я вскрикиваю от неожиданности, когда Генри решает, что ему мало, и вонзает клыки мне в запястье.

— Замечательно, — усмехается Ричард. — Теперь можно вас оставить.

— Но… как же? — возмущаюсь я.

— Что? — удивляется Ричард. — Когда сын насытится, он сам тебя отпустит. Дальше дело времени.

— А когда он очнется? — переведя взгляд на принца, спрашиваю я.

— У каждого по — разному, — отвечает мне король. Я снова смотрю на него, и он мне лукаво подмигивает. — Проснется он голодным.

Ричард притягивает улыбающуюся Еву к себе и целует ее в висок.

— Спасибо, — губами произносит королева. Я киваю, принимая ее благодарность, и снова перевожу взгляд на принца. «Мой. Теперь навсегда только мой»

***

Генри не отпускает моей руки довольно долго. Я уже чувствую слабость, но продолжаю давать ему свою кровь и неспешно поглаживать его по волосам, щеке, шее. Прикасаться к нему для меня необходимо, как воздух. А когда принц, насытившись, все — таки выпускает меня из своего плена, я чувствую некое разочарование. Ради него я бы отдала всю себя до последней капли.

Принц не открывает глаз и продолжает пребывать во сне, за время которого организм безболезненно перестроится под новую сущность. Я устало откидываюсь на спинку кресла, но через немного начинаю мерзнуть. Приходится, несмотря на расплывающееся перед глазами пространство, сначала растопить камин, а уж потом отдыхать. И сделав это, я наконец — то проваливаюсь в черноту сна. Но просыпаюсь я несколько раз, проверяя, как себя чувствует Генри. Он все так же беззаботно спит и чему — то улыбается во сне.