Небо завтрашнего дня

Затем настал черёд третьего бомбоубежища и четвёртого, и отчаяние стало охватывать меня. Столько усилий было потрачено! Столько времени и нервов, и всё впустую! И я уже стала думать, что все обвинения Мака в мой адрес были вполне заслуженными. Да сейчас я и сама была бы не прочь отхлестать себя за самонадеянность и беспечность, с которой пустилась в эту экспедицию!

Мне было стыдно перед ребятами, которых я заманила сюда ложными обещаниями, и ещё я с ужасом думала о том, что ждёт меня после возращения домой. Шеф наверняка обвинит меня в некомпетентности, и в ближайшем будущем можно уже не рассчитывать ни на один эксклюзив. Отныне их будут получать другие, более успешные сотрудники. А тебе, Анна Слепцова, до пенсии будут поручать только написание некрологов. Вот до чего ты докатилась!

И когда мы принялись осматривать пятое, и последнее, бомбоубежище, я мысленно готовилась к очередному облому.

С первого взгляда это подземное сооружение ничем не отличалось от предыдущих, и потому мы, на автомате, стали простукивать его стены и прыгать по полу. И когда все уже собирались покинуть его, Виктор тихо произнёс:

– Здесь что-то не так!

Для меня эти слова прозвучали как самая прекрасная мелодия на свете.

– Что ты заметил? – нетерпеливо спросила я у Виктора.

– Звук в стене. Он здесь не такой, как в других бомбоубежищах!

И после этих слов все тут же стали ощупывать стены, не заботясь о том, что полувековая пыль может изрядно испачкать их руки и одежду. И вскоре мы обнаружили потайную дверь, располагавшуюся в дальней стене бомбоубежища.

У всех раздался вздох облегчения и радости. А уж какова была моя радость от этого открытия сложно передать словами. Я чувствовала себя словно приговорённый к смертной казни, которому в последнюю секунду перед приведением приговора в исполнение прочитали акт о помиловании. И чтобы вскрыть эту дверь я готова была потратить не один день своей жизни, если в результате этого открылась бы возможность получить достаточно материала для будущей статьи.

– Интересно, что там? – заговорщическим тоном проговорила Клара, оглядывая всех нас.

– Сейчас узнаем! – ответил за всех Виктор и достал из своего рюкзака армейский нож или какой-то другой металлический инструмент, который я не успела разглядеть, потому что единственным освещением в этом подземном помещении, как и прежде, оставался свет от наших налобных фонариков.

Мак и Илья тотчас присоединились к Виктору, и вместе они принялись вскрывать дверь. Мы с Кларой не стали им мешать и отошли в сторону, потому не могу сказать точно, каким образом ребятам это удалось сделать, но они всё-таки смогли открыть потайную дверь.

Когда в кинофильмах происходит нечто подобное, то обычно герои дружно отстраняются от входа в тайное подземелье, стараясь делегировать эту неприятную обязанность кому-то другому. Или, в крайнем случае, тянут на спичках право избежать данной участи.

У нас всё было наоборот.

Едва дверь открылась, и на нас пахнуло сыростью и затхлостью, как все мы в едином порыве устремились навстречу неизвестности.

Да, экстремал – он и в Африке экстремал. Когда нужно совершить смелый и отчаянный поступок, настоящего альпиниста просить дважды не нужно. Он совершит его, не раздумывая, и даже не обратит внимания на то, что обычный здравомыслящий человек совсем не спешит следовать его примеру, продолжая спокойно курить в сторонке и ждать, пока переполох не закончится.

Пройдя через дверь, мы оказались в очередном подземном тоннеле, но только в этот раз его длина была гораздо больше предыдущей. Более того, конца-края этому тоннелю совершенно не было видно.

Мы шли несколько минут, прежде чем заметили первую боковую дверь. По счастью, она была незакрыта, и мы вошли внутрь, но увидели не секретную лабораторию, а кабинет.

Половину пространства занимал огромный письменный стол, за которым стояло кресло внушительных размеров. На одной из стен висела карта уральского региона, и некоторые населённые пункты и территории были отмечены на ней красным цветом. И пока ребята исследовали ящики письменного стола, я сняла карту со стены, свернула её и убрала в рюкзак.

В столе оказался поржавевший канцелярский хлам, но несколько пожелтевших листочков мне определённо понравились, потому что на них были написаны какие-то расчёты.

И хотя чернила на бумаге практически выцвели, я всё равно решила приобщить эти листы к своим трофеям.

Больше ничего интересного в этом кабинете не было, поэтому мы отправились дальше.

Вскоре нам посчастливилось наткнуться ещё на одно подземное помещение, но в нём вообще нечем было поживиться: лишь длинный пустой стол, да такой же пустой шкаф.

Затем мы посетили ещё несколько абсолютно пустых помещения. Все они были незапертыми, и попасть туда не составило труда. Да только в этом не было необходимости, потому что всё ценное оттуда, надо полагать, уже давно вывезли.

Но вот мы подошли к ещё одной двери, на которой под толстым слоем пыли мы разглядели надпись «Вход запрещён!», и это снова придало нам сил, убедив, что мы движемся в правильном направлении.