Небо Земли

– Поэтому он и сказал, что это уже не они, – произнес Стив, – это копии, но точь-в-точь такие же, с такой же памятью. Абсолютно идентично воссозданные. Конструктор из кирпичиков жизни. Но те, первые Данте и Леонардо, умерли по-настоящему.

– А эти, получается, уже копии с их копий, – сказал Мингли, – даже копии с копий с копий.

– Мы для них – это просто язык, – произнес Саид, – что стоит тебе переписать какой-нибудь текст? Скопировать его…

– А в качестве материала Лучи использовали тут местную неразумную жизнь, – сказал Стив, – это объясняет находки останков животных с ровно срезанными краями типа той огромной лягушки в поле. Это был лишний материал.

– Страшно осознавать это. Все мы… наши дети… испытали все это по-настоящему, – сказал Мингли, – я стараюсь гнать эти мысли, но они снова возвращаются, и я вижу, как умирают мои близкие.

– Не мы, а они. И не наши дети, а их дети, – поправил его Жорж, который некоторое время тихо стоял за их спинами, – испытали все это близкие того Мингли, которого уже не существует.

Мингли, Саид и Стив повернулись к биологу.

– Подкрался, – усмехнулся Стив.

– Я предпочитаю это воспринимать иначе, – сказал Жорж, – я не считаю себя копией. Просто в какой-то момент случилось разделение, и нас стало два Жоржа. А потом один утонул на Земле, но другой, к счастью, собрался из молекул тут.

– Нельзя так это воспринимать, – сказал Саид, – раньше был настоящий Жорж, а теперь есть ты. И мы все.

– Если у нас точно такая же память, что и у тех, кто погиб на Земле, – начал рассуждать Жорж, – значит, мы фактически это они и есть. И вообще! Я предлагаю не думать об этом. В этом уже нет никакого смысла. Мы живы. Мы осознаем себя тут, под этим прекрасным небом Ауры. Давайте радоваться этому факту.

– Или можно заставить себя поверить, что нас не скопировали, а перенесли сюда, – сказал Стив.

– Но если людей не скопировали, – произнес Мингли, – а в реальности перенесли, то на Земле не должно остаться тел. Вместо трупов будет валяться груда одежды. Но как теперь это проверить? Уже никак.

– Без проблем. Давайте просто надеяться, что на Земле нет трупов, потому что все люди живы и все мы тут, – сказал Жорж.

– Кроме Юры, – сказал Мингли.

– Возможно, он тоже где-то тут, – сказал Жорж, – просто пока мы с ним не встретились.

– Лучи поместили нас всех вместе не просто так, – сказал Саид, – не случайно. Почему тогда они не перенесли Юру к нам?

– А кто же его знает, что там в мозгах у этих высших существ из мультивселенной, – ответил Жорж.

– Мы все умерли, Жорж, смирись. А Юра смог улететь, поэтому его и нет с нами. Юра остался настоящим человеком, – сказал Мингли.

– Думай, как тебе нравится, дорогой мой друг, – ответил Жорж, – я уже высказал свою точку зрения. Возможно, я и не прав, зато я не буду травить себя всякими ненужными мыслями и вам не советую. Пойдемте, господа, кушать уже хочется.

Эпилог

Гречкин, левитируя, с трудом снял экзоскелет. Кровь, так же, как и вода, в невесомости собирается в шар вместо того, чтобы привычно растекаться. Происходит это под действием силы поверхностного натяжения, которая стремится уменьшить площадь поверхности жидкости. Поэтому в невесомости, например, невозможно наполнить бутылку водой, как и налить что-то из бутылки. Капельки крови Саши и Кати, собравшись в маленькие алые шарики, парили в пространстве корабля.

Мальчик держал младенца на руках. Новый пассажир Элли испуганно прижимался к сферической носовой части, там, где находился главный модуль управления.

– Тебя как звать? – спросил Юра.

– Дмитрий, – робко ответил тот.

– А этого?

– Мария.

– Вы родня?

– Нет.

– Сколько тебе?

– Тринадцать.

– А ей?

– Десять месяцев.

– Ясно. Значит, Димка и Манька. Слушай меня внимательно, Димка! Если будешь себя плохо вести, например, как те взрослые, то я без зазрения совести выкину тебя в открытый космос. Только попробуй что-нибудь нехорошее сделать! Ясно?

– Ясно.

– А если будешь хорошим мальчиком, то у тебя есть шанс проснуться после гибернации сто тринадцатилетним Димкой или тысяча тринадцатилетним и, возможно, продолжить жить. Есть вопросы?

– Нет.

– Хорошо.

Гречкин подлетел к Кате.

– Покажи рану.

Девушка убрала руки от живота.

– Пуля внутри… н-да… это плохо.

Катя тяжело дышала. Делала короткие и быстрые вдохи и выдохи.

Гречкин заметил, что взгляд Катин становится невнятным, мутным, будто она постепенно уходит своим вниманием куда-то за пределы.

– Катя! – громко произнес он и нежно провел рукой по ее щеке. – Ты тут?!

Девушка вздрогнула и посмотрела на Юру.

– Тут.

– Элли, – произнес Гречкин, – готовь капсулы для гибернации.

– Как скажете, Юра. Вам придется отлететь от стены.

Гречкин вместе с Катей осторожно оттолкнулся. Они медленно сместились к носу корабля. Из вертикальной стены, практически стелясь, по полу выдвинулся параллелепипед со скругленными углами. В длину он был два метра, а в ширину и высоту полметра.

– А мы точно проснемся после этого? – спросил Васечкин.

– Понятия не имею, – сказал Юра, плавно подводя Катю, находящуюся в горизонтальном положении, к капсуле.