Небольшие повести

- Почему, товарищ Арсентьев, вы назвали цифру сто сорок, а, например, не сто пятьдесят или сто шестьдесят?

- Да разве сто шестьдесят сделаешь! - зашумели комсомольцы. - Это легко только говорить - сто шестьдесят…

- Ну, хорошо, - продолжала Нина. - Тогда почему не сто десять?

Собрание озадаченно молчало.

- Вот мы принимаем на себя красивые обязательства, - сказала она, - и совершенно не думаем о том, что по графику последняя колонна каркаса должна быть установлена через девятнадцать дней. И прежде чем принять нам эти сто сорок процентов, надо посчитать, хватит ли их для окончания монтажа каркаса в срок.

- А если не хватит? - спросил Арсентьев насмешливо.

- А если не хватит, надо работать ещё лучше. Вы, товарищ Арсентьев, с апломбом заявили, что берёте сто сорок процентов. Вы уверены, что выполните сто сорок, вот и берёте. А обязательство надо брать не для того, чтобы показать, какой вы герой, а для того, чтобы закончить строительство в срок.

- Это неправильно! - закричала крановщица. - Начальство должно заботиться обеспечить стройку рабочей силой. Тогда вовремя кончим.

- Хватает у нас рабочей силы, - поднялась девушка-украинка. - Если бы все работали с самого начала в полную силу, не надо было бы нам и ста сорока процентов. По-моему, правильно говорит Нина Васильевна. Если понадобится двести процентов, надо взять двести. Как думаешь, Андрей?

- Надо изучить этот вопрос.

- Дипломатически отвечаешь. Как на ассамблее.

- А что же ты думаешь? Я газету не для курева покупаю.

- Выходит так, - прервала его Нина, - обязательство выполним, а дом в срок не построим. Эго не обязательство, а болтовня, товарищ Арсентьев.

- Болтовня? - Арсентьев встал и вышел к столу. - Тогда дайте-ка я ещё поболтаю. Если проследить по нарядам нашу работу за последние две недели, то получится, что выработка высотников снизилась. Какие были к этому причины? Много было причин, но основная, я считаю, заключается в том, что о нашем здоровье последнее время стали проявлять чересчур много гуманизма, чересчур сердечную заботу, вроде того как в санатории.

Все молчали. Чуть побледневшая Нина стояла у стены.

- Если подсчитать, - продолжал Арсентьев, - сколько раз от этого гуманизма нашим ребятам пришлось на низ бегать, если подсчитать, сколько мы теряем времени, когда по всяким пустякам закрывают работы и мы спускаемся на низ с шестнадцатого этажа, а потом забираемся обратно наверх, получится несколько рабочих дней. Я думаю так: если у человека есть талант на санаторную работу, ему и надо наниматься в санатории. Там и глядели бы, чтобы никто на крыши не забирался. А тут - агитируют за выполнение плана, а сами… Да что говорить!.. - Арсентьев сел и, уже сидя, закончил: - У меня всё.

- Вредная профессия, - услышала Нина чей-то отчётливый голос.

Ребята зашумели. Слова попросил Митя.

- Вот когда меня перебросили сюда с того дома, - начал он, - так я сперва здесь работал, эти балки варил. - Он указал на потолок, и все посмотрели на балки. - Один раз варю шов, вижу - идёт дяденька, сивенький такой, в калошах. Подошёл и спрашивает, у какого я работаю прораба. Я, конечно, сказал. Он что-то записал в свою книжечку и пошёл дальше. Часа через три меня на другой этаж перебросили; тогда порядка ещё не наладили, перестанавливали нас раз по пять на день. Работаю на другом этаже - гляжу, обратно дяденька в калошах. Смотрит на меня и спрашивает: «Вы у какого прораба работаете?» Я, конечно, снова сказал. И третий раз перед самой шабашкой, когда я на низу варил, то же самое: подошёл дяденька в калошах, спрашивает: «Вы у какого прораба работаете?»

- Закругляйся, - сказал председатель. - Это ты врёшь, что он тебя третий раз не признал.

- Хотите верьте, хотите нет. Кончил я работу. Подходит ко мне прораб Иван Павлович: «Так и так, говорит, мне из-за вас записано три замечания по технике безопасности. Трое, говорит, сварщиков работали сегодня с оголёнными проводами. Странное, говорит, совпадение». Вот это был инженер по технике безопасности! - вздохнул Митя. - Никогда к рабочим не приставал, даже фамилию не спрашивал, а нажимал в основном на начальство. А Нина Васильевна недопонимает свои функции. Я думаю, она учтёт это.

- У вас есть что-нибудь? - спросил председатель Нину.

- Да, есть, - сказала она и прошла сквозь строй скамеек к столу президиума.

- Кроме того, что я предложила, я прошу в наше обязательство включить пункт о полной ликвидации производственных травм на всех участках. Выполнение этого пункта я беру на себя… - сказала она дрожащим голосом и, глядя на Арсентьева, закончила: - Вот и всё.

* * *