Небольшие повести

- Она, если ты хочешь знать, боится! - крикнул сверху Митя и засмеялся. - Извиняюсь, конечно…

- И ничего в этом нет смешного, - с отчаянием проговорила Нина.

- Я и сам знаю, что ничего смешного. Тут надо одно: считать, что ты на низу, - и тогда всё в порядке. Вот один американец проложил между небоскрёбами доску, сказал, что пройдёт по ней на спор с завязанными глазами. «Не вижу, говорит, разницы. Если у меня завязаны глаза, мне всё равно, где доска, - на земле лежит или висит на высоте двухсот метров». Ну, завязали глаза и пошёл. И, конечно, загремел оттуда…

- Высказался? - сердито спросил Арсентьев.

- А что?

Арсентьев растерянно посмотрел на Нину, подумал и проговорил:

- Долго вы так думаете простоять?

- Не знаю.

- Вот ещё новое дело. На руках, что ли, вас донести до лестницы?

- Нет, нет. Не надо!.. Придумайте что-нибудь, пожалуйста.

- Я понёс бы, да дело серьёзное. Не могу брать на себя такую ответственность. Ты вот байки только рассказываешь, - обратился он к Мите, - людей пугаешь. А ты посоветуй что-нибудь.

Они долго молча смотрели друг на друга.

- Ребята, я сейчас упаду, - сказала Нина, пытаясь закрыть дрожащие веки.

- Если бы настлано было, она прошла бы, - наконец проговорил Митя.

- Высказался? - снова оборвал его Арсентьев, но вдруг встрепенулся, встал и закричал синеглазой девушке, сидящей в рубке крана: - Маруся! Попроси сигналиста срочно подать в мой пролёт две плиты пятый номер! Спущусь - прорабу объясню.

Нина увидела, что девушка кивнула, поговорила по телефону, двинула рычаги, в небе проплыла огромная стрела, и вскоре прямоугольная железобетонная плита закачалась над головой Арсентьева.

- Майне, ещё майне! - кричал он, поднимая руку.

Плита осторожно легла на ригеля, и Нина вдруг очутилась на широком бетонном полу, на котором навеки застыли следы чьей-то большой подошвы. Минут через пять такая же плита была уложена во второй пролёт, и, стараясь не смотреть на Арсентьева, Нина побежала вниз по прозрачной лестнице.

«Сейчас же обязательно ещё поговорю с главным инженером, - думала она, - и, пока не поздно, откажусь от этой работы».

Но внизу, на твёрдой, надёжной земле, люди занимались делом, никто нe обращал на неё внимания, а в прохладном коридоре уже висел приказ, в котором говорилось, что инженер Кравцова Нина Васильевна зачислена исполняющей обязанности инженера по технике безопасности с месячным испытательным сроком.

* * *

Почти весь следующий день Нина потратила на ознакомление с проектом организации работ, с длинной пояснительной запиской и с десятками огромных чертежей, которые было легко разворачивать и трудно складывать. Главный инженер, прекратив приём посетителей, долго рассказывал ей об опасности открытых проёмов, «пьяных» лесов и неисправных такелажных приспособлений; и Нине поначалу показалось несколько преувеличенным значение, которое он придавал её работе. Но к концу разговора, когда главный инженер пожал её руку и заметил: «Надеюсь, на вашей совести не будет ни одного калеки», - Нина вдруг поняла, что её заботам поручаются жизни сотен людей, и даже испугалась, поняв это.

А ещё через день она получила в канцелярии казённый блокнот и карандаш и начала свой первый обход участков.

На втором этаже, в том самом помещений, где будет зал для банкетов, она увидела сбитые на скорую руку леса. Судя по тому, что рядом возился с проводами Арсентьев, леса предназначались для сварщиков. С устройством лесов и подмостей Нина хорошо познакомилась ещё на практике и теперь сразу же заметила непорядок. Возле лесов стояли начальник третьего участка Иван Павлович и плотник, только что заколотивший последний гвоздь в это шаткое деревянное сооружение. «Подходить или не подходить? - подумала Нина, боясь, что насмешливый Арсентьев не удержится, чтобы не намекнуть о позавчерашнем случае на шестнадцатом этаже. - В конце концов не сегодня, так завтра мне придётся встретиться с ним. Надо подойти», - решила она и, остановившись, спросила Ивана Павловича строго:

- Что это такое?

- Вспомогательное сооружение под названием «леса», Нина Васильевна, - снисходительно объяснил начальник участка. - Вот стойки, вот раскосы…

- Это жёрдочки, а не раскосы, - сказала Нина, стараясь не встречаться взглядом с Арсентьевым.

- Какие же жёрдочки! - похлопывая но самому толстому горбылю, так же снисходительно возразил Иван Павлович. - Сечение согласно проекта.

- Вот жёрдочка. И вот… - всё больше и больше раздражаясь от снисходительного тона, сказала Нина и отметила крестами негодные раскосы. - Прошу заменить.

- Да что вы, Нина Васильевна, вы ещё не в курсе дела!

- И стойки не вертикальные. Совсем «пьяные» леса.

- Где же вы увидели не вертикальные стойки?

- А вот - посмотрите отсюда.

- Это отсюда. А если взглянуть с другой стороны, то очень даже вертикальные.

Арсентьев и плотник, собравшиеся было уходить, со строгими лицами ожидали, чем кончится разговор начальства.

- Как хотите, - сказала Нина. - Если кто-нибудь полезет на эти леса, запишу нарушение.