Небоскреб

— Ничего, — она уткнулась лицом мне в грудь и как-то подозрительно захлюпала. — Ничего, — и тихонько заплакала. — Охрипла, пока кричала, так и не докричалась до тебя, — шмыгая своим милым носиком, рассказывала она, — вот и пришлось самой.

— Пойдём, — сказал я. Маринка согласно кивнула, но так и не сделала ни шагу, пока тщательно не вытерла слёзы.

[1] Жаргонное название автомата АКСУ-74 (автомат Калашникова складной укороченный)

[2] Устройство для быстрой перезарядки патронами барабана револьвера

Глава 8. На новом месте

Дальше всё было проще и скучнее, зато обошлось без угроз и опасностей. Мы топали и топали вдоль железной дороги, старательно переставляя ноги, по моим ощущениям, часа два. Почему по ощущениям? Да потому что часы, что мои наручные механические, что в обоих наших телефонах, тупо стояли. Сразу вспомнилась математическая шутка про то, что стоящие часы дважды в сутки показывают точное время, но в наших условиях толку от того точного времени было если и не ноль, то очень к нему близко. Притопав на какую-то станцию, где не висело даже таблички с её названием, мы остановились, огляделись, присели передохнуть на лавочке, и тут к нам опять явился всё тот же пухлощёкий телеглавец.

Порадовав нас известием о том, что вот уже в самое ближайшее время пресловутая синхронизация будет восстановлена, он настоятельно порекомендовал вернуться в стоячее положение и предложил разоружиться, клятвенно заверяя, что никакой надобности в оружии у нас теперь не будет. Честно говоря, отдавать стволы совсем не хотелось, но товарищ предложил компромиссный вариант — он будет стоять рядом с нами вплоть до того самого восстановления, и если что, успеет снова нас вооружить. Делать нечего, пришлось согласиться.

Простоял он так минуты две, а затем снова мгновенно сгустился туман, стало опять холодно и сыро, и мы вновь оказались всё в том же Кирове у нашего вагона. Надо ли говорить, что мы немедленно вернулись в купе и больше ни на каких остановках не выходили?

С нетерпением накинувшись друг на друга, мы самозабвенно соединялись, празднуя торжество жизни над смертельной угрозой, которой обернулось для меня не шибко, как я считал, серьёзное приключение. Да, обошлось всё благополучно, но если бы не Маринка…

— Слушай, боевая подруга, ты где стрелять-то научилась? — кое-как отдышавшись после очередного триумфа жизнелюбия, спросил я.

Довольно хихикнув, видимо, по поводу «боевой подруги», Маринка не без гордости ответила:

— Паш, ну я же на искусствоведение пошла только ради будущей работы. А так я и сама рисовала, так что у меня и рука твёрдая, и с глазомером всё в порядке. Ну, а стрелять меня учил, получается, ты же сам.

Должно быть, Маринка уловила, что я не вполне понимаю, как могут быть связаны успехи в рисовании с успехами в стрельбе, потому что схватила телефон и, порывшись в его электронных закромах, показала мне несколько своих рисунков, изображавших молоденьких и очень симпатичных девчонок-спортсменок.

— Это ты чем? — поинтересовался я, слегка прибалдев от тонкости и чёткости прорисовки.

— Тушь и тонкое стальное перо.

— Да ты прям на все руки, — подпустил я лести.

— Да-да, — Маринка кивнула, тряхнув золотой гривушкой. — Теперь вот ещё и стрелять умею!

— Ты у меня много чего умеешь, — почувствовав себя в силах продолжать наши упражнения, я притянул Маринку к себе…

Устроившись отдохнуть после демонстрации Маринкой определённой части своих умений, я подумал, что неплохо было бы найти и ещё какие-то совместные занятия для нас двоих, а то так можно просто чисто физически друг от друга устать, и подобная перспективка меня лично не особо радовала. С другой стороны, Маринка уже один раз спасла мне жизнь и пока что ни разу не покушалась на какие-то нежелательные действия с моим мозгом, а такое тоже многого стоит. Ладно, — подумал я, — поглядим ещё, что там у нас будет дальше… В любом случае, определиться тут можно будет не сегодня и не завтра.

…Как и обещал Авдеев, в Зухове нас действительно встречали — до крайности симпатичная, несмотря на очень высокий, прямо-таки баскетбольный, рост, но почему-то грустная женщина примерно Маринкиного возраста представилась Натальей Матвеевной Кушнарёвой и сразу устроила игру в гляделки с Маринкой. Или Маринка с ней — я как-то не отследил, которая из них начала первой. А вот сдалась первой как раз Кушнарёва, но и Маринка ответила на отвод глаз соперницы лёгким, еле заметным благодарным кивком. Вот что они выясняли, спрашивается? Кто больше имеет прав на меня? Так тут вроде никаких вопросов и быть не может. Кто на свете всех милее, всех румяней и белее, как писал классик? Это уже ближе, но без гарантии. Короче, тот самый случай, когда надо просто принять, что женщин иной раз хрен поймёшь…

Проиграв Маринке битву взглядов, Наталья Матвеевна предложила пройти к ожидающей нас машине. Хм, а вот это правильное решение — я бы, конечно, и пешком прошвырнулся, но у мелкого моросящего дождика на сей счёт имелось явно противоположное мнение.