Небоскребы магов

– Ну вот я теперь уже Улучшатель, – сказал я с жаром. – Только не прялки улучшаю, а свободу передвижения народов, товаров и скота! А также ценностей. В первую очередь, конечно, духовных.

– Это главное, – согласился он. – Духовные ценности должны распространяться. А материальные будем оставлять себе?

– Не все, – уточнил я, – там на месте определим, сколько можно изымать, чтобы не вызвать откровенного бунта. Фицрой, воровать – так миллион, а иметь – так королеву!.. Потому коррупция должна быть масштабной, ибо без нее никакого прогресса и взлета цивилизации!

– И гуманизма, – добавил он.

– Точно, – подтвердил я.

– Потом как-нибудь объяснишь, – напомнил он, – что такое гуманизм и демократия с человеческим лицом. А пока я пошел, пошел… Постараюсь понять, как такие корабли смогут плавать. Это понять, думаю, легче.

Правда, пока начали осторожно закладывать корпус бригантины, я велел быстро соорудить когг. На мой взгляд, это та же лодка с парусом, только увеличил размеры и добавил поперечные брусья от борта к борту, что делает корпус по-настоящему прочным, мачту оставил такую же, но парус велел поставить вместо прямого косой и, конечно, велел нарастить борта.

Здесь, в спокойных водах местного моря, в них нет особой нужды, но, как догадываюсь, море не такое уж и огромное, а если выйти в океан, то даже для моряков, привыкших только к каботажному плаванию, будет хорошим потрясением.

Фицрой прислушивался к моим объяснениям, как строить корабль, с огромным уважением, стараясь не только запомнить, но и понять, почему так, а не иначе.

– Ты в самом деле Улучшатель, – сказал он однажды. – Только не верю, что где-то есть такие корабли.

– Почему?

– Давно бы завоевали нас, – ответил он откровенно. – Мне кажется, все придумываешь сам. Как – не знаю!.. А еще у Рундельштотта тянешь всякое полезное… И непонятное.

– Что непонятного в корабле? – спросил я. – Корабль – это та же самая лодка, но только с настилом между бортами, иначе волны их просто раздавят.

Он хмыкнул.

– Лодку же не раздавливает.

– Дело в размерах, – сказал я. – Вон муравья с любой высоты бросай – не убьется, кошку с высокого дерева – уцелеет, а коню или корове стоит упасть в ров, как ломает ноги и ребра. Тебе никогда не отжаться от земли, как кто-нить мелкий, или подтянуться на руках, как он же, но все равно ты сильнее, не так ли?

Он кивнул, буркнул настороженно:

– Понял.

– Корабль строить дольше и труднее, – сообщил я. – Да еще и уметь надо… Зато королями на море будем мы. Только пока об этом молчок, понял?

Он кивнул, посмотрел по сторонам и шепнул счастливо:

– Прям королями?

– Точно, – сказал я. – Никто не посмеет бросить вызов нашей власти. Ни один король. Вообще-то у меня есть дикая идея… очень даже дикая… И сумасбродная…

Он посмотрел на меня свысока.

– Сумасбродная? У тебя?.. Ты мне вообще кажешься большой толстой жабой с холодной кровью. Чаще всего.

– Да? – спросил я. – Тогда хорошо. Не покажется тебе сумасбродной. А если и покажется, то уже стыдно будет трусить и отказываться…

Он фыркнул.

– Мне стыдно? За кого меня принимаешь? Посмотри в мои бесстыжие глаза и скажи, что меня может устыдить?

– Тогда слушай, – сказал я. – Идея простая. Но все гениальное просто…

Часть третья

Глава 1

Я еще раз тщательно осмотрел стапели; все идет не так быстро, как мне бы хотелось, но работа продолжается днем и ночью. Плотники из кожи лезут вон, одновременно с выполнением сложного заказа еще и повышают свою квалификацию, что каждому из них, понимают, еще важнее.

Фицрой нервно потирает ладони, его бьет дрожь, я предложил такое, что у него точно подобного вызова еще не было, поглядывает так, будто надеется, что я пошутил, сейчас расхохочусь и скажу, что здорово поддел, а?

Оставив охрану на Вэнсэна Ваддингтона, работу над кораблям на Роннера Дорригана, бригадира плотников, которого я возвел в ранг управляющего верфью, мы отбыли осуществлять мою идею, я все-таки надеюсь, что моя грозная слава и без меня защитит замок, хотя он и сам по себе орешек крепче некуда.

Отправились сразу вдоль побережья и через двое суток увидели впереди огромный город Готверг, как показалось вначале даже мне, потом только понял, что это всего лишь склады вдоль причала, а дальше вглубь трактиры и гостиницы, а сам город – это обслуживающий персонал для, как говорили где-то, градообразующего предприятия.

Фицрой присвистнул.

– Похоже, вся Дронтария сюда тащит все свои товары…

– Монополисты, – согласился я, пояснил: – Пиксия и Гарн. Им очень удобно все брать в одном месте.

– А дронтарцам?

– Централизация, – ответил я непонятно, – не есть хорошо… Поехали в гостиницу. Нужно где-то оставить коней.

– Продадим, – предложил Фицрой.

– Да, – согласился я, – все равно к ним не вернемся.

Через полчаса мы двинулись в сторону пристани, изображая из себя мелких купцов, которым и хочется поучаствовать в заморской торговле, и страшновато по своей провинциальности.