Небожители Севера

Глава 21. Западный тракт

На пути им никто не попался, и семейство Лилле Адан спустилось в холл и оттуда вышло через главные двери во двор. Слуги Летэ уже подводили южных лошадей, размером много мельче, чем солровская порода.

Из замка неторопливо вышли два друга, Синистари и Марко Горней. Им тоже передали коней и, усевшись на них, Старейшины улыбнулись, хотя у Марко была скорее не улыбка, а оскал. Они попрощались и первыми покинули Молчаливый замок.

— Ну что ж, сын, вперед, к новой жизни, — с ласковой улыбкой произнесла Мариэльд де Лилле Адан и ловко вскочила на серую кобылу с яблоками.

Закрепив седельные сумки, Уильям взобрался на своего жеребца, тоже серого, но без белых отметин, и вместе с четырьмя слугами и двумя воинами Лилле Аданы неспешно выехали за ворота.

Уильям в последний раз оглянулся на Молчаливый замок — оглядел две его башни, соединенные прямоугольным зданием, раскинувшийся перед ними сад с цветником, который сейчас был заботливо укрыт снегом и спал до сезона Аарда, и на тёмные, словно безжизненные, окна. Складывалось впечатление, что замок — необитаем.

Ступая по мягкому и рыхлому снегу, отряд углубился в небольшой лесок. Путники ехали молча, словно не желая нарушать священную тишину рассвета.

С неба вновь срывался мелкий снег, и в эту безветренную погоду он красиво падал на землю. Был крепкий морозец, и вампиры Ноэля, непривычные к таким резким похолоданиям, надвинули на уши шапки либо поглубже натянули капюшоны.

Вскоре лес закончился, и они выехали на равнину. Впереди неторопливо вырастали окраины Йефасы. Проехав знакомой дорогой вдоль невысоких каменных стен, окружавших город, путники добрались до перепутья. Оттуда одна тропа поворачивала в Йефасу, а вторая вела к другой развилке, где можно было свернуть либо на Западный путь Солрага, либо на Восточный.

На перекрестке дорог было многолюдно. Уильям различил знакомые цвета на попонах коней. Его зоркие глаза вычленили самого высокого конника — сэра Рэя. При виде капитана гвардии, который еще не заметил его, сердце Уильяма кольнула тоска. Он жалел, что больше не увидит этого, в общем-то, весьма неплохого человека, верного и чистосердечного.

Меж тем, сэр Рэй с любопытством разглядывал чудаковато одетых странников, а когда смог различить их лица, брови его поползли вверх от удивления. Он проморгался, отгоняя от себя последние следы похмелья, всмотрелся в лицо одного из всадников, а затем пришпорил Тарантона, пуская его в галоп.

— Мои глаза! Я уж решил, что они подводят меня! — воскликнул он. — Уильям, где же граф и его дети? И почему вы так чудно одеты и острижены?

— Я не возвращаюсь в Брасо-Дэнто, уважаемый сэр Рэй, — произнес Уильям, когда поравнялся с капитаном гвардии, и, тяжело вздохнув, печально улыбнулся. — Но я был рад знакомству с вами.

— Что? Как? Куда вы уезжаете? Так где граф Филипп? Мы договорились встретиться с рассветом здесь, но его и близко не видно.

— Граф Филипп, похоже, задержится из-за некоторых непредвиденных обстоятельств в Молчаливом замке, — деликатно вмешалась в разговор Мариэльд и повернула голову к Уильяму. — Сын мой, нам пора отправляться.

От услышанного слова «сын» сэр Рэй побледнел и взглянул на своего друга так, словно тот все время его обманывал, а истории о рождении в деревне были ложью.

— Прощайте, мой друг, — сказал Уильям. — Всего вам хорошего.

Сэр Рэй подогнал Тарантона, конь счастливо фыркнул и поскакал к своему хозяину. Протянув руку, капитан гвардии крепко пожал ладонь Уильяма, все еще продолжая подозрительно поглядывать на него.

— Прощайте, Уильям. Я не знаю, что случилось в замке, но я желаю вам счастья. Вы — хороший… человек…

Проводив удаляющегося товарища, сэр Рэй нахмурился и сжал губы.

Лилле Аданы подъехали к другому отряду из пяти всадников, четверо из которых были одеты точь-в-точь как слуги графини. В пятом Уильям различил явного иноземца.

На мужчине было надето длинное шерстяное платье коричневого цвета с накинутым сверху очень толстым табардом — накидкой через голову без сшитых боков. Этот незнакомец мог бы показаться непримечательным, если бы не одно «но». Лицо его было не белым, как у северян, а смуглым и оцелованным южным солнцем. Нос с широкими крыльями, глаза навыкате янтарного цвета, короткие, слегка вьющийся волосы вместе с дежурной, но обаятельной улыбкой — всё это выдавало в нем истинного южанина, которых здесь не любили. На голове у чужеземца был накручен длинный шерстяной платок, плавно перетекающий в шарф, обвитый вокруг шеи. Очень объемная накидка черного цвета, почему-то не до конца застегнутая, обнажала табард вместе с платьем.

Уильям не сразу сообразил, что перед ним тот самый лекарь Пацель, о котором говорила Мариэльд.

И неудивительно — незнакомец не был похож на врача. Он походил обликом скорее на купца: и располагающей к себе улыбкой, и ощупывающим, но теплым взглядом, и этой напускной доброжелательностью ко всем. Выражением лица он напоминал Горрона де Донталя — тот тоже всегда был приветлив и вежлив.