Небожители Севера

Рядом с Марко присела герцогиня Амелотта. А по соседству с ней появился молодой мужчина, доселе Уильяму неизвестный. Его лицо «сердечком» украшали короткие, но очень широкие брови, делая облик его комичным. Лагот Валрир, а это был он, был одет в шаровары серого цвета, подобно тем, что были на Уильяме, серую рубаху с высоким воротом, кожаный дублет, укороченный и приталенный, и черный плащ, который он накинул на одно плечо и прикрепил к противоположному плечу брошью с большим сапфиром. На накидке белоснежными нитями вышит узор — в черном круге три вершины горы у воды, изображенной в виде волн синими нитками.

Лагот производил впечатление весьма благоприятное, и с виду дикости в нем было не больше, чем в Уильяме. И вот, чтобы отдохнуть от ненавистных и мрачных физиономий, Уильям решил, что уж лучше он будет смотреть на этого молодого виконта. Тем более, тот тоже глядел доброжелательно.

— Сир’Ес Мариэльд, — вежливо обратился к хозяйке Ноэля Лагот, — вы выезжаете утром?

— Да, Лагот. Ты что-то хотел? — мягко улыбнулась Мариэльд.

— Думал составить вам компанию до Гаиврара, — негромко произнес очень мягким и интеллигентным голосом Лагот из Гаиврара.

— Увы… Мы поедем по Западному тракту Брасо-Дэнто и далее через перевал Астерр, — покачала головой графиня. — Но в нашем доме, Лагот, тебе всегда будут рады. Приезжай.

— В таком случае явлюсь к вам через два месяца. — Облаченный в южные одежды Лагот Валрир деликатно сложил указательный и средний палец вместе и приподнял их в странном жесте, отставив другие пальцы в другую сторону.

Похоже, что это было жестом одобрения, потому что Мариэльд покровительственно кивнула и улыбнулась своему будущему гостю. Справа от женщины сидели Летэ, Пайтрис и Асска. А уже за ними, по правую руку, Филипп с товарищами.

Музыка, теперь уже спокойная и размеренная, лилась вместе с кровью из кубков, наполняла души прекрасными звуками и скрашивала тихую ночь. Никто не танцевал. Трубки, столь модные в тавернах Глеофа, тоже никто не раскуривал, ибо чуткие носы на дух не переносили запаха табака. Старейшины лишь лениво разговаривали между собой в полутьме, пили теплую кровь и любовались видами из окон. Привыкший к веселым человеческим пирам Горрон иногда испускал тяжелые и ленивые вздохи.

Южные старейшины из королевств вдоль Черной Найги, а именно граф Мелинай из Дриада, Шауни де Бекк из Летардии, Ольстер Орхейс из Бофраита, а также барон Теорат Черный, тоже из Летардии, вели между собой и с Мариэльд разговоры о политике, торговле и истории. Как заметил Уильям, южные Старейшины, как, впрочем, и северные, предпочитали общество соседей. Один Райгар сидел в стороне от Северных Старейшин и общался лишь со своим подчиненным на тему торговли с Имрийей.

Время шло. Уильям никого не знал, о политике и торговле не ведал, а потому сидел отрешенно и чувствовал себя одиноким. Наконец, он потянулся к графину, налил теплой крови и посмаковал ее, пока в голове пронеслись рваные воспоминания того, у кого взяли кровь. Уильям повертел головой по сторонам. Все вокруг живо переговаривались. Граф Мелинай из Дриада озабоченно обсуждал с Летэ амбиции агрессивного и воинственного Большого Глеофа — он жил в Дриаде, и сохранность его земель и статуса его невероятно волновала.

Не зная, чем себя занять, Уильям повернулся к менестрелю-женщине. Вдохновленная и трепетная, она, без каких-либо украшений и вычурности, о чем-то пела невероятно красивым и тягучим голосом. Уильям нахмурился и попытался понять.

И лишь там, вдалеке, за красными горами,

Что зовут меня тягучей жаждой вдаль,

Пройду сырыми, темными и мертвыми лесами

И там я обрету в душе отцовскую мораль…

Кровавой пеною вздыбается мой горизонт,

Но, отринув боль и тяготы всего живого,

Что вскоре пылью станет и прах свой обретёт,

Стремлюся я к горам и тайнам Севера седого…

Уильям покачал головой сам себе и тяжело вздохнул, ибо ничего он не понял даже тут, в этих мудреных строках. Впрочем, девушка так сладко и так нежно пела, что Уилл решил просто насладиться красивым голосом, не пытаясь вникнуть в смысл. Затем его взгляд скользнул по обезображенному лицу Леонардо, которого песнь взволновала, и тот печально прикрыл глаза, держа в трясущейся руке кубок с кровью.

Уилл заметил, как поднялся Марко Горней, попрощался со всеми и вернулся в свою комнату. Это же чуть позднее сделал Райгар вместе с Бартлетом, который за весь ужин не посмел произнести ни слова в сторону Уильяма, а лишь бросал злобные взгляды.

Над Йефасой колыхалось снежное ночное марево и, желая побыть в одиночестве, Уильям склонился к уху Мариэльд.

— Позвольте мне уйти.

— Иди, — улыбнулась графиня, желая пообщаться с давними товарищами.