Это была герцогиня Амелотта де Моренн, из Лоракко, северных земель. Герцогиня жила на свете больше тысячи лет и была свидетельницей Кровавой Войны. Она, грозная, неуступчивая и свирепая женщина, приверженица старых правил, искренне считала людей за корм и, как предполагали Горрон и Филипп, была одной из основных угроз для Уильяма на суде. Так оно и оказалось.
Амелотта недовольно посмотрела на Летэ и покрутила увесистое кольцо на тонком пальце.
— Как скажешь, Амелотта. Это ваше право требовать полного соответствия нашим же законам. Тогда для начала я зачитаю все касающиеся дела этого юноши бумаги и требования, а уже затем мы проведем обряд памяти, — согласился Летэ с высказыванием герцогини.
— Это уже лучше, уважаемый Сир″Ес, — произнес удовлетворенно Марко Горней хриплым и не очень человеческим голосом.
Он сидел рядом с Амелоттой, одетый в рванье, подобно нищему, — узкий приталенный кафтан, видавший лучшие годы, и штаны с оборванным низом. Сапоги на его ногах уже развалились, а из-под швов кафтана кое-где проглядывало голое бледное тело, что абсолютно не смущало этого худого и странного вампира, который стал терять человеческий облик и уподобляться обезображенной женщине, на которую старался не смотреть Уильям.
Филипп после этих слов посмотрел на Горрона с тревогой в глазах. Тот печально качнул головой, как бы говоря о том, что он предупреждал его.
Летэ взял со стола первую бумагу, исписанную буквально парой строк.
— Первое послание, кратко описывающее ситуацию, я получил гонцом спустя неделю после праздника Аарда. В нем граф Тастемара писал, что Гиффард фон де Аверин покинул его замок за полторы недели до смерти и отправился пешком до Ноэля, в земли Мариэльд де Лилле Адан. Почувствовав смерть нашего товарища, Филипп отправил на разведку двух своих детей, Йеву и Леонардо. На этом послание было окончено. Все верно, Филипп? — обратился к графу Летэ.
— Да, — громко ответил Филипп, подтверждая сказанное.
— А зачем он отправился к уважаемой Мариэльд? — спросил Синистари, повернув голову.
— Гиффард был моим любовником и другом, — ответила красивая, синеглазая, пожилая женщина с белыми, как снег, волосами, которые она собрала на затылке в хвост и подвязала голубой лентой. — Я пригласила его к себе. Приглашение было отослано за несколько месяцев до событий. Думаю, что граф Солрагский подтвердит.
— Да, все верно, — кивнул Филипп. — Гиффард получил ваше письмо.
— Хорошо. С этим мы разобрались, хотя я не понимаю, почему Гиффард решил следовать через перевал Астерр, а не через южные королевства и Гаиврар. Насколько я помню, твое обещание, Райгар, еще в силе? — Летэ обратился к мужчине, сидевшему с краю от остальных.
Все в Офурте до дрожи боялись своего графа, и потому, после всех бед, Уильям представлял себе Райгара Хейм Вайра едва ли не злобным чудовищем с клыками наружу, пускающим из ноздрей пар. Но перед ним предстал обычный коренастый мужчина, пусть и с крупными чертами лица: с мясистым носом и губами, глазами навыкате, которые прятались под лохматыми бровями. Выглядел Райгар совсем не свирепо, но и не очень-то дружелюбно.
Райгар, взглянув на Филиппа, ядовито ухмыльнулся.
— Мое обещание всегда в силе, Сир’Ес, — громко заявил он.
— Хорошо, тогда пока опустим этот момент со странным маршрутом Гиффарда. Далее, спустя пять недель, я получил следующее послание. Оно оформлено на языке Хор'Аф и имело статус важного письма. Сейчас я вам его зачитаю. — Летэ хмыкнул, прочистив горло, посмотрел на Уильяма холодным и беспристрастным взглядом, как судьи смотрят на подсудимых, и взял со стола бумагу.
Филипп весь обратился в слух, ибо он понимал, что сейчас будет зачитано, и потому с тревогой посмотрел на Уильяма, который выглядел уже не таким испуганным. Когда Старейшины перестали все как один буравить его взглядом, рыбак ощутил хоть и небольшое, но облегчение.