Небожители Севера

Кровь уже сама текла к юноше, покидая тело Старейшины по своей воле, если можно сказать так о крови. Гиффард перестал чувствовать свою руку, затем живот, и холод стал подбираться все выше и выше к голове. Наконец, он понял, что очень устал и, простившись со своей любимой Мариэльд, со своим воспитанником Филиппом, впал в последний свой сон, самый крепкий.

Уильям очнулся ближе к полудню, но туман всё еще окутывал пустую деревню. Он словно очнулся от страшного кошмара, испуганно вскрикнул и резко сел. В боку отдало болью — рана продолжала кровоточить.

Оглядевшись, Уильям побледнел. Рядом с ним лежал Гиффард, однако останки аристократа более не походили на человеческие даже отдаленно. Его кожа обтянула череп и походила на старый пергамент, а звериные клыки оголились. Вампир был иссушен и напоминал скорее тысячелетнюю мумию, чем того, кто умер утром.

* * *

Йефаса.

Филипп отшатнулся от Уильяма. Тот же, истратив последние силы, потерял сознание и провис на руках слуг, которые терпеливо приподняли его.

— Филипп, вернись на свое место, — приказал Летэ, одергивая графа, за которым стояли уже другие Старейшины, помоложе.

Граф Мелинай с легкой и вежливой полуулыбкой ждал за спиной Филиппа и рассматривал этого вампира, который был лишь на двадцать четыре года старше его.

Шатаясь, как раненый зверь, Филипп вернулся на свое место. Бледный и потерявший всякое самообладание, которым всегда славился род Тастемара, он всмотрелся куда-то в пустоту, сквозь пещеры, сквозь стол. Рядом захохотали. Это дошла очередь обряда и до Райгара, и он, проходя мимо Филиппа, ядовито расхохотался еще раз, уже громче.

— Да уж… Я хотя бы честно хотел осушить пацаненка и, похоже, оказался куда благороднее тебя, Белый Ворон! — Серые и обычно блеклые глаза Райгара довольно сверкнули, и он победоносно посмотрел на графа, наслаждаясь его унылым видом.

— Райгар, Молчаливый замок не терпит оскорблений, — холодным, но очень опасным тоном произнес Летэ.

Хозяин Офурта кивнул, натянул на свою физиономию смиренность овцы и молча сел за стол. Впрочем, он уже высказал то, что вертелось на языках у многих. Кто-то поглядывал на графа с тенью насмешки, кто-то с сочувствием, кто-то с безразличием, ибо были и те, кого произошедшая личная трагедия не тронула.

— Ситуация следующая, — обратился, наконец, к совету Летэ. — С одной стороны, мы увидели официальное завещание Гиффарда, которое пусть и не было задокументировано, но все же весомо. Если мы посчитаем заявленного наследника Гиффарда законным, то законной становится и оформленная в виде завещания доверенность Уильяма, которая дает Филиппу право распоряжаться его жизнью на суде. Следовательно, дар в соответствии с просьбой Филиппа будет передан Леонардо. Если же мы сочтем, что Уильям — недостойный наследник, то согласно обещанию Гиффарда и тесной связи Аверинов и Тастемара, дар будет передан Леонардо, если не будет заявлено иных претендентов на дар.

Старейшины важно закивали. Они внимательно наблюдали за Главой Совета, который по обыкновению крутил гранатовый браслет вокруг запястья и смотрел на всех свысока, покровительственно. Речь его, произнесенная чистым и поставленным голосом, разносилась по всей пещере, однако все же не достигала ушей сидящих в коридоре Йевы и Леонардо. Тем предстояло пробыть в неизвестности до конца суда.

— Таким образом, ситуация однозначна, если не будет заявлено иных желающих. Кто-нибудь хочет что-нибудь сказать?

Лётэ многозначительно поднял брови и посмотрел на левую сторону стола, которую занимали Старейшины. Все переглянулись между собой. В зале повисла гробовая тишина. Время тянулось бесконечно долго для Филиппа, который, покрывшись испариной, кидал полубезумные взгляды то на бессознательное тело Уильяма, которое придерживали слуги, то на всех вокруг.

— Хорошо, — по прошествии нескольких минут молчания произнес Лётэ. — Филипп, кого ты заявляешь в наследники Гиффарда?

— Сир’Ес Лётэ, уважаемый Совет, я хочу изменить прошение! — Филипп, бледный, но решительный, поднялся с каменной скамьи.

— На что же? — поднял бровь, догадываясь, хозяин Молчаливого замка.

Филипп окинул взглядом всех вокруг. Лицо его постарело, осунулось, взлохмаченные волосы лежали на плечах, а взгляд стал безумным, но твёрдым, и эта твердость крепла в нем ежесекундно.

— Я прошу Совет оставить Уильяма в живых, а также позволить мне оформить над ним опеку в соответствии с завещанием Гиффарда, — сказал граф.

Все зашептались. Горрон взглянул на своего друга с сочувствием и развел руками. Заявление было сделано поздно. Но все-таки лучше поздно, чем никогда! Поэтому советник короля довольно улыбнулся и потер ладони в предчувствии жаркого спора.

— Филипп, подумай еще раз. Если Совет решит, что Уильям — недостойный наследник, то ты не будешь иметь права на его дар. А если же Совет одобрит твое прошение, то у тебя могут возникнуть с ним разногласия. Ты сам видел крушение его маленького мирка после прочтения доклада. — Летэ, сложив руки на груди, ждал ответа.