Небытие: Варрагон

Второпях освежился у колодца и, под лучами припекавшего немилосердно с утра солнца, направился в лабораторию. Гуггенхайм и Тиль уже собрались и ждали меня. Гоблин запряг в маленькую повозку смешного мула с серыми подпалинами на боках. Борта этого транспортного средства были укрыты с претензией на украшательство ковром неопределённой расцветки, видавшим и более удачные времена.

- Ну наконец-то, Холиен, где тебя носит? - проскрипел Грандмастер, беря в руки вожжи.

- Дела, дела... Тиль, ты с нами?

- Нечего ему там делать. Тут работы полно! - пресёк гоблин вспыхнувшую в глазах половинчика надежду на путешествие.

- Ладно, тогда поехали, - я запрыгнул на лавку рядом с Гуггенхаймом, и мы чинно тронулись по торговым рядам, которые по случаю раннего времени были ещё пусты. Переулки вывели нас на знакомый мне главный тракт.

Великий Рандом! Как же красив Варрагон. Стены белого города, его башни, шпили и купола проступали в рассветной дымке своими пряничными очертаниями. Тени немногочисленных, низко расположенных, облаков набегали на развевающиеся на шпилях разноцветные штандарты. Позолоченная окантовка гербовых щитов на фронтонах донжонов знатнейших домов столицы Запада играла солнечными зайчиками, видимыми на большом расстоянии.

Тракт поднимался немного в гору, прямой, как стрела, и упирался в главные городские ворота. Уж на что белым был камень стен, всё равно он уступал снежно искрящемуся материалу распахнутых створок.

Поистине, исполинскими были размеры увиденных мною ворот. На первый взгляд, не меньше пяти-шести человеческих ростов.

Не прошло и часа, как мы подъехали к небольшой очереди, скопившейся у въезда. Вблизи я убедился, что не могу распознать материал, который покрывал створки. Взгляд, брошенный на его поверхность, постоянно ускользал, и я не мог больше нескольких мгновений сфокусировать внимание на одной точке. Воздух искрился и дрожал уже в метре от стен.

- Что, попался, Эскул!? Это Призрачные ворота Варрагона! Нигде в мире таких нет. Творение эльфийских магов древности. Ни одна стрела, ни один дротик или арбалетный болт не попадут в створ этих ворот. Стреляй хоть в упор... Гарпии никогда не смогут преодолеть зачарованных магами стен! - гоблин гордо подбоченился на облучке, словно сам смастерил это чудо света. У меня же от долгого взгляда на белые створки начала кружиться голова, затошнило, и я поспешно отвернулся. Так мы и въехали в белый город. Я - вынужденно зажмурившись, а Гугенхайм преисполненный гордости за свой город.

- Вот теперь ты узришь истинный Варрагон, клирик, - гоблина продолжало нести по волнам зодчества древних, - посмотри на эту планировку улиц, на этот детально просчитанный уклон от центра в сторону окраин, на эти идеальные стоки, выложенные цельным камнем с волосяными зазорами, вдоль дорог. А какие широкие проходы и проёмы у магазинов и таверн! Открою тебе небольшой секрет, Эскул. Мой прадед, состоявший в те времена, когда Варрагон принадлежал древним, в городском совете, лично участвовал в разработке секретного состава, скрепляющего все каменные постройки и мостовые. За эту работу Гильдия Алхимиков присвоила ему титул Почётного Грандмастера, и он целый год был Хранителем Библиотеки.

О, как! Дедушка у Грандмастера, оказывается, ого-го! Мистер Цемент. Вдалеке раздался чарующий перелив множества колокольчиков, затем в утреннем воздухе гулко прозвучали удары далёкого колокола. Гоблин встрепенулся и начал нахлёстывать мула, ругаясь вполголоса:

- Клянусь волосатыми ноздрями Подгорного, замечтался, старый дурень, надо успеть к Площади Мастеров до утреннего дождя! - его краткая сочная речь показалась мне сумбурной, но подстегнула интерес к происходящему.

- Простите, учитель, неужели дождь может помешать нашим планам?

- Нет, конечно, но являться перед коллегами в мокрой одежде - это верх неприличия. Тем более, что стихийные маги университета начинают утреннее мытьё улиц дождём ровно в десять часов утра и ни минутой позже. А часы на главной башне городской ратуши только что отбили девять и две четверти.

Только сейчас, приглядевшись, я заметил, что гоблин одет с претензией на изящный вкус. Весь его гардероб был выдержан в оттенках тёмно-зелёного и коричневого тонов. А огромные башмаки сверкали надраенной карамелью, источая, почему-то, запах коричного масла. В своей одежде, так и не претерпевшей особых изменений с самого начала пребывания в этом мире, я сразу показался себе нищебродом. Ну, разве что, сапоги выглядели прилично. Конечно, не дело являться на деловые переговоры в таком виде. Но моим менеджером по рекламе сегодня был блистательный Гуггенхайм.