Небывалому быть. Часть 2

О реке Чусовой

Днём весенним батраки
у бушующей реки
груз на струги погрузили,
что подводами свозили.
Сосчитали всё, как надо,
за сохранностью следя, —
от узорчатой ограды
до последнего гвоздя.
На шестидесяти стругах
повезут для Петербурга
наши предки силачи,
бурлаки-бородачи.

Вёрст отмеряют немало

Камой, Волгой и Окой,
но сначала предстояло
плыть им нашей Чусовой.
Что строптивою зовется;
не река, а сущий бес!
С грозной силою несётся
водопадами с небес.

В ней плывущих поджидает

целый строй камней-«бойцов»,
что в распутицу пугают
даже опытных гребцов.
Прозеваешь и мгновенно
не успеешь отвернуть —
разобьёшься непременно
об их каменную грудь.

Струг один тогда разбился,

опрокинулся, кружился,
как у прях веретено,
а потом ушёл на дно.
Скачет бойко Чусовая,
беды в памяти храня,
среди гор родного края,
водопадами звеня.

А вверху, как часовые,

в форму синюю одеты,
стынут кедры вековые,
обдуваемые ветром.
Они взоры устремляют
вниз, туда, где Чусовая,
буруном петляя белым
по Уральскому хребту,
путь на запад дарит смелым,
а влюблённым – красоту…

У портрета царя