Нечаев: Созидатель разрушения

Через день та же газета сообщила: «Убитый оказался слушателем Петровской Академии, по имени Иван Иванович Иванов. <…> Деньги и часы, бывшие при покойном, найдены в целости; валявшиеся же шапка и башлык оказались чужими. Ноги покойного связаны башлыком, как говорят, взятым им у одного из слушателей Академии, М-ва (Мухартова. — Ф. Л.): шея обмотана шарфом, в край которого завернут кирпич; лоб прошибен, как должно думать, острым орудием».[376]

«25 ноября на берегу пруда. — рапортовал Слезкин III отделению, — находящегося в совершеннейшей глуши за садом Петровской Земледельческой Академии, верстах в 1/2 от самого здания Академии, найден труп студента Академии Ивана Ивановича Иванова, со всеми признаками насильственной смерти: голова разбита и кроме того, прострелена сзади пулею, вышедшей в левый глаз; шея затянута шарфом, к которому привязан кирпич, ноги в коленях и около ступней связаны бичевою, к которой также привязан кирпич. Ограбления нет».[377]

Имя Нечаева появилось в газетах лишь 20 декабря, его назвали виновником волнений московских студентов, а 25 декабря — убийцей.

Пятью годами после нечаевской истории в Земледельческой академии учился В. Г. Короленко, он пытался выяснить подробности недавних событий. «В Академии вообще мало говорили об этой истории, — писал В. Г. Короленко, — хотя в мое время еще существовали развалины 'Ивановского грота», и были люди, которые знали действующих лиц этой трагедии. По всем рассказам, которые мне пришлось слышать, Иванов, убитый нечаевцами, был прекрасный человек, и не могло быть никакого сомнения, что он не собирался донести о заговоре, как в этом уверял Нечаев. Он просто разглядел приемы Нечаева и решил уйти из организации, а Нечаев в свою очередь решил убить его, чтобы «скрепить кровью» свою первую конспиративную ячейку».[378]

В уголовном мире такой прием — самый распространенный; ничто так не связывает банду, как общее преступление. Нечаев призывал революционеров слиться с разбойным миром, так отчего же ему не применить уголовные приемы в практике «Народной расправы», отчего не переделать своих товарищей по революционному сообществу, еще и в уголовников. Отчего бы и нет… В академии действительно мало говорили о нечаевской истории. Согласно справке генерала Слезкина, из каждой сотни слушателей академии тридцать человек числилось в неблагонадежных.[379] Склонных к воспоминаниям о «Народной расправе» было еще меньше.

Просуществовав менее трех месяцев, «Народная расправа» (иногда ее называли «Обществом топора»[380]) расправилась со строптивцем, отступником, пожелавшим покинуть стаю. Пример практической деятельности Нечаева показал грядущим поколениям, что есть иная, нетрадиционная мораль, новая, пахнущая человеческой кровью, корпоративная революционная мораль, что только она может обеспечить успех социальных перемен. Действительно, те перемены, которые произошли в начале XX века, требовали новой морали, внушенной Нечаевым.

ПОПУТЧИЦА

Нечаев надеялся, что убийство сплотит его соратников, сделает их послушнее, но и решительнее, энергичнее, «Народная расправа» превратится в настоящую революционную организацию, а в его жизни наступит новый этап. Он не понимал, что молодые люди, жившие налаженной студенческой жизнью, не могли за два месяца перевоплотиться в решительных, кровожадных боевиков-конспираторов. Кроме Нечаева и отчасти Николаева, остальные участники убийства поняли, что взялись за ношу не по силам. Если они занимались подготовкой революции, то это не их революция и в ней они участвовать не желают. Основатель «Народной расправы» искал людей несамостоятельных, доверчивых, именно такие люди подходили для воплощения его идей. Он умел так «комбинировать», что создавал впечатление, будто за ним огромная сила, и его слушались. Нечаев менее всего стремился убеждать, пропагандировать, он пытался сплотить, да так, чтобы никто не вырвался из его капкана. В чем и зачем убеждать раба? Рабом следует повелевать. Ни Кузнецова, ни Успенского нельзя назвать глупцами или слабохарактерными, но Нечаев без труда поработил их, и они покорно отдали ему свои души. Случайно попался один человек, чья натура воспротивилась порабощению и взбунтовалась. Иванова умертвили, но совместно пролитая кровь вовсе не сплотила убийц, не подхлестнула их к действиям, не привела к ожидаемым результатам. Нечаев заблуждался, полагая, что, попав в определенные условия, ратники «Народной расправы» превратятся на нужное ему время в смелых и решительных. Случилось противоположное тому, чего ожидал глава «Народной расправы». Прыжов в своей конуре забился под ворох одеял, его лихорадило. Успенский не мог заставить себя выйти из дома, ему постоянно чудились шероховатые забрызганные кровью стены грота и гортанный хрип, вырывающийся из сдавленного горла Иванова. Кузнецов после убийства заболел тяжелым психическим расстройством, от которого избавился лишь через два года.