Нечаянная любовь

Совершенно неожиданно он почувствовал себя последним подлецом. И осознание сего факта было невыносимым. Тревога за Джулию не покидала. К тому же он устал от постоянного одиночества. Ясно понял и осознал, что обманул Джулию также, как когда-то предал свою мать.

Поднявшись с кровати, принялся ходить по комнате, отшвыривая ногами листы бумаги, разбросанные по полу. Несколько часов подряд он пытался сочинить письмо Джулии. Чувство вины переполняло его. Хотелось высказать Джулии все, извиниться и разъяснить то, о чем она имеет право знать. Хотелось написать, что его отъезд — самый лучший выход для нее. Он не создан для оседлой жизни, не выносит ответственности и обязательств…

Как он ни старался, объяснения оказывались пустыми, лживыми, неубедительными, совершенно необоснованными. В глубине души он понимал, что хочет жить с Джулией, отдать ей нежность, быть ее любовником и мужем, чтобы хоть немного наверстать то, чего ей недоставало, когда она была замужем за Эдвардом.

Гилберт окунул голову в таз с холодной водой. Расчесал волосы. И напомнил себе, что приехал в Бьютт для того, чтобы разыскать девушку по имени Мэри Херли, поговорить с ней. А потом сядет на корабль и отправится в Солт-Лейк-Сити, навсегда забыв Стайлз и всех, кто в нем живет. Это было бы самым правильным, что он мог сделать. Он не сомневался. Но почему же тогда чувствовал себя так ужасно?.. Неужели так и придется поступаться своими интересами и собственной выгодой в пользу других всю оставшуюся жизнь.

Его размышления были прерваны оглушительным шумом на улице, прямо под окнами комнаты. Какие-то парни драли глотки, ругая друг друга на чем свет стоит. Гилберт подошел к окну, посмотрел вниз на грязную улицу, кишащую людьми и торговцами. Подумав, взял шляпу и направился к двери. Какого черта он сидит взаперти? Можно выйти и прогуляться по городу!..

Салун «Булвип» казался созданным для неприятностей. Здесь не было полок, заставленных бутылками, не было картин, зеркал, толстой проволочной сетки, защищающей стекла в окнах. В зале стояли круглые дощатые столы для игры в карты — огромные и незастланные. Гилберт не заметил ни одного стула. Посетители сидели на массивных железнодорожных шпалах, очевидное преимущество которых было в том, что ими очень трудно швыряться…

«Булвип» был обычным заплеванным горняцким салуном. Постоянными клиентами здесь были шахтеры, работающие в тоннелях на горе, самый низкосортный люд. Атмосфера кабака напомнила Гилберту Стайлз того времени, когда он жил там после войны. А значит, этот салун вполне подходил ему.

Гилберту с трудом удалось пробиться к стойке. Он купил бутылку хлебной водки и уселся за стол в дальнем конце салуна. Соседями оказались трио немытых болванов. Откусив кончик манильской сигары, Гилберт сделал ставку.

— Сдавайте и на меня.

Он провел в «Булвипе» несколько дней, в течение которых жизнь заполняли засаленные карты, шум салуна, раздирающие горло напитки и богохульствующая компания. После того, как в его присутствии исполосовали карманным ножом одного карточного шулера, решил играть честно. Время от времени возвращался в комнату, чтобы проспаться после очередной попойки. Неподалеку от отеля набрел на небольшое кафе, где подавали вполне приличное рагу и кофе, достаточно крепкий, чтобы встали дыбом волосы. Теперь Гилберт жил одним днем — не оглядывался на прошлое, не загадывал о будущем. И чувствовал себя достаточно хорошо.

Однажды, среди шума начинающейся потасовки, Гилберт услышал знакомый хныкающий голос. Жалобные стоны становились все громче. Вскоре нытье заглушило пьяные возгласы и топот на танцевальной площадке. Когда хныканье переросло в оглушительный крик, Гилберт отвлекся от карт и сквозь дымовую завесу увидел Берта Скоби, вступившего в единоборство с крепким мускулистым здоровяком. Как показалось Гилберту, здоровяк намеревался сделать из Скоби колбасный фарш.

Молодой человек сложил карты и вышел из-за стола. Когда он пробрался сквозь толпу к Берту, хозяин салуна, размахивая отпиленным биллиардным кием, подначивал громилу. Тот одним ударом уложил шахтера. Скоби, судорожно всхлипывая, валялся на грязном, заплеванном полу.

— Эй, Скоби, — Гилберт толкнул Берта ботинком. — Что ты здесь делаешь?

Скоби ползал вокруг него на четвереньках, хныкал и постанывал, тщетно пытаясь встать на ноги. Гилберт наклонился и поднял его за воротник. Налитые кровью глаза Скоби не выражали абсолютно ничего. Небритое лицо заплыло кровоподтеками, губа рассечена… К тому же от него воняло, как от черта.

— Скоби! — встряхнул Гиб шахтера. После того, как Джулия заштопала этого горлопана, Гилберт ощущал за него ответственность. — Я Гиб Бут, Скоби! Ты помнишь меня?

Глаза пьяницы и скандалиста на мгновение стали осмысленными. Гилберту почудилось, что Берт его узнал.

— Сукин сын, — пробормотал Скоби.