Нечаянная любовь

Джулии меньше всего хотелось выслушивать политиканские рассуждения управляющего. Но уж лучше говорить о политике, чем о последнем грязном письме, которое она получила и о подозрениях…

Ли Чанг принес тарелки. Поставил на стол истекающее соком жаркое, вареные бобы, маленькие булочки…

— Выглядит все очень аппетитно! — воскликнула Джулия. — Ли Чанг ты превзошел сам себя!

Повар плохо понимал по-английски. Но расставляя тарелки перед Джулией, приветливо улыбался молодой женщине.

Когда стол был накрыт, Джулия поблагодарила Ли Чанга. Гарлан пристально взглянул на нее и откашлялся, словно собирался произнести речь.

— Джулия, я должен сделать небольшое заявление. Я собираюсь участвовать в выборах в законодательное собрание.

— Замечательная новость, — Джулия удивленно посмотрела на него, словно только что узнала об этом. Хотя Дотти поведала ей о планах Гарлана еще две недели назад. — Мы все ожидали, когда ты выставишь свою кандидатуру на руководящий пост. Участвовать в выборах — просто замечательная мысль!

Гарлан положил в рот кусок картофеля. Щека раздулась. Он принялся очень энергично жевать. Затем звучно проглотил кусок. Джулия давно заметила, что манеры поведения за столом у Гарлана далеко не лучшие.

— Когда демократы войдут в Белый дом, трудно предсказать, смогу ли я пойти так далеко, как хотелось бы, — разглагольствовал Гарлан. — В партии немало людей, которые могут продвинуть меня даже в Вашингтон!

— С твоими связями ты просто не можешь не добиться успеха!

Гарлан самодовольно ухмыльнулся.

— Уж я-то устрою этим старым ретроградам в Конгрессе! — он засунул в рот истекающий соком кусок мяса, вытер жирные губы салфеткой и многозначительно посмотрел на Джулию. — Я хочу сделать еще одно заявление, оно не касается политики.

Джулия рассеянно улыбалась, надеясь, что Гарлан не станет говорить сейчас об их возможной женитьбе. Дотти мечтала поженить Джулию и Гарлана.

— Траур по Эдварду заканчивается в октябре, почти перед выборами.

— В самом деле, Гарлан… Ты прав…

— У меня большое будущее, Джулия, — он перестал жевать, внимательно и пристально уставившись на нее.

Джулии не нравилась его решительность. Даже если бы она любила Гарлана, то и тогда не смогла бы себе представить, чем будет заниматься среди людей, охваченных лихорадкой политической борьбы. Как она будет жить в Хелене или Вашингтоне? Сможет ли ужиться с тем, что планирует для себя Гарлан?..

— Эдвард умер всего лишь полгода назад, — уклончиво пробормотала Джулия.

— Почти восемь месяцев, — поправил Гарлан.

Она теребила пуговицы на черном шелковом платье и соображала, как повежливей перевести разговор в другое русло.

— Это пока неофициальное предложение, — заявил Гарлан. — Просто я хочу внести ясность в свои намерения. И мне было бы неприятно, если возникнет какое-то непонимание.

Они продолжали обедать молча. Гарлан высказал свое мнение и предоставил Джулии возможность и время обдумать его. Она очень хорошо понимала, как выглядит в его представлении женитьба на ней. Выло известно, чего он от нее ждет, и что она будет для него значить.

Джулия должна будет устраивать приемы, развлекая его коллег, общаться с их женами, заискивать перед избирателями и тешить честолюбие Гарлана! А может быть, она слишком эгоистична? Может, она хочет жить только для себя?..

— Должен поговорить с тобой еще кое о чем, — добавил Гарлан.

Джулии хотелось услышать что-нибудь менее мучительное, чем предыдущая тема. Она вопросительно посмотрела на Гарлана.

— В субботу утром в «Пикаксе» у меня произошла стычка с Гилбертом Бутом. Он говорил о тебе в оскорбительных выражениях. Я был вынужден прибегнуть к физической силе.

Джулия окаменела. Она смотрела на Гарлана, не зная, верить или не верить. Старалась не показать своего замешательства.

— Он похвастался, что ты и он… — Гарлан отвел глаза. — Дорогая, прости меня. Он сказал, что состоял в интимных отношениях с тобой.

Слова хлестнули, словно пощечина. Джулия откинулась на спинку стула. Вилка со звоном упала на пол. Она отказывалась верить.

— Мне больно говорить об этом, — продолжал Гарлан. — Я знаю, ты о нем хорошего мнения. Уж такой у тебя характер — ты обо всех думаешь только хорошо. И что самое отвратительное, — запятнал твою репутацию человек, которому ты вполне доверяешь, которого пустила в свой дом! Человек, который считает себя другом Эдварда!..

Джулия отказывалась понимать. Невозможно поверить, что Гиб — со своими приятными манерами и нежной улыбкой мог преднамеренно скомпрометировать ее. Верить Гарлану не хотелось. Может быть, он просто ошибается? Чего-то не понял…

— Что он сказал? — дрожащим голосом спросила Джулия. — Что конкретно он сказал?

— Дорогая, не могу этого произнести. Он был слишком груб!

Джулия внезапно вспомнила предостережения Дотти, Гарлана, Хэриет, Ли. «Ты должна быть настороже…», «Ни одна порядочная женщина не пустит в дом такого человека…», «У него нет ни капли совести…» Письма! Мерзкие письма.

— Я получила письма, — слезы застилали глаза. Джулия смахнула слезы дрожащей рукой.

— Какие письма? — нахмурился Гарлан.