Нечаянная любовь

Он снова поцеловал ее. Джулия повернула голову. Губы встретились. Поцелуй был нежным и сладким. Гилберту почудилось, что его целует ангел. А в сердце была отчего-то боль и тоска, словно кто-то воткнул острый нож! Их губы слились, ее пальцы нежно ласкали затылок Гилберта, оторвавшись от его губ, она прошептала его имя.

Он обнял ее покрепче, притянул к себе. Целуя нежные, податливые губы, ощущал из сладость, чувствовал благоухание ее волос. Пальцы женщины нежно перебирали его волосы, гладили шею. Его мозолистые руки ласкали ее спину. Она крепко прижалась к нему упругой грудью и мягким теплым животом, еще крепче обняла его за шею…

Гилберт изо всех сил прижал ее к себе, она невольно вскрикнула — испуганно и удивленно. И крик отрезвил Гиба. Он резко отстранился, посмотрел в счастливые сияющие глаза и понял, что происходящее между ними очень опасно для него.

— Мы не должны этого делать, — сказал он хрипловатым голосом. В голове гудело, словно там поселился пчелиный рой.

Джулия спокойно поправила воротничок и улыбнулась.

— Да, пожалуй, мне пора возвращаться…

Они возвращались к дому Чепменов. Мягкая сочная трава с рассыпанными яркими цветами, стлалась перед ними пестрым ковром. Он помог Джулии сесть в коляску, не зная, что сказать на прощанье. Гиб еще не остыл, он по-прежнему хотел обладать этой женщиной. Но в нем пробудилась щемящая нежность, опьяняющая и светлая.

То, что он испытывал к Джулии, было выше плотского вожделения. Ему было трудно определить свои ощущения. Но одно он знал точно — он хотел сделать ее счастливой. Дать ей счастье и, таким образом, самому стать счастливым.

— Я говорила с мистером Кулиджем, — сказала Джулия. — Он открыл на твое имя счет.

Гилберт не сразу осознал, о чем она говорит. Счет? Какой счет? Вспомнив о своем плане, почувствовал и облегчение, и сожаление. И заставил себя думать только о деньгах.

— Спасибо, — поблагодарил он. — Спасибо и за то, что ты вызволила меня из тюрьмы.

Она мягко дотронулась до его руки.

— Постарайся не забыть, что в следующее воскресенье крестины Гилберта!

— Обязательно приду! — пообещал он.

Коляска покатилась по дороге, громыхая и покачиваясь. Гилберт смотрел вслед, пытаясь привести в порядок мысли.

— Хорошие манеры и хорошие намерения — абсолютно разные вещи, Джулия!

Гарлан был взбешен. Они сидели в холле гостиницы «Ригал». Из кухни доносился запах приготовляемой пищи, пахло дорогими сигаретами.

— У этого человека нет абсолютно никаких намерений.

Джулия приветливо улыбалась входящим. С ней здоровались, мужчины приподнимали шляпы, приветствуя ее по имени. Джулия ощущала себя обновленной и свежей. Сегодня она впервые надела новый желтовато-коричневый костюм и коричневую шляпку, украшенную перьями. Наряд почти совпадал по цвету с волосами и очень шел ей. Этот костюм прислала прошлым летом жена Рэндала, Элен.

— Я думаю, что хорошие манеры и хороший характер, всегда сопутствуют друг другу, — сказала она.

И про себя добавила: «И хорошее, доброе сердце…»

Гилберт подарил миссис Чепмен колыбель для маленького. Когда стоит хорошая погода, он выносит ребенка на улицу, гуляет с ним, показывает горы, о чем-то ласково разговаривает с мальчиком, словно тот может что-то понять. Миссис Чепмен счастлива, что у сына будет такой заботливый крестный отец.

Старшая официантка провела Джулию и Гарлана в шумную столовую, стены которой были оклеены розовыми обоями. Кругом висели зеркала в позолоченных рамах. Джулия шла за женщиной, лавируя между небольшими столиками и большими горшками с зелеными папоротниками. Гарлан остановился возле группы мужчин, чтобы перекинуться новостями.

Он всегда останавливался в номере люкс отеля «Ригал», когда приезжал в город. Обычно, он обедал с Бар-нетом Кейди или с другим членом городского совета. Сегодня он пригласил на обед Джулию.

— Необходимо обсудить очень важные вопросы, — многозначительно сказал он.

Гарлан подошел к столу, за который Джулию усадила официантка. Он быстро оглядел столовую, чтобы убедиться, не пропустил ли кого-нибудь, не оставил ли без внимания. Он чувствовал себя в родной стихии, окруженный важными людьми.

— Что мы будем есть? — спросил он, высоко приподнимая фалды сюртука и усаживаясь на стул. Он пытался казаться оживленным, но Джулия прекрасно видела, что он зол и раздражен.

— Здесь очень хорошо готовят бараньи отбивные, — спокойно сказала Джулия. Как только официантка отошла от столика, Гарлан снова завел свое:

— Я очень волнуюсь за тебя, Джулия. Меня беспокоят твои отношения с Бутом. Этот человек распускает о тебе скандальные слухи. Хвастается, что вы были в интимных…

— Может быть, ты, допускаю, что совершенно неумышленно, спровоцировал его на подобное высказывание?

Гарлан отмахнулся от ее замечания.

— Ты обеспечила ему алиби, когда он ограбил сейф в конюшне. Ты позволяешь ему оставаться на ночь в доме… А теперь ты сняла траур! Мы все в недоумении, Джулия. Твоя дружба с этим человеком закончится скандалом!

Официантка принесла суп — жирный, наваристый.