Нечаянная свадьба

Сбежав с крыльца, вырвавшись за ворота, она неслась не зная куда, не разбирая дороги, ничего не видя перед собой, и остановилась, только когда ветви деревьев начали хватать за волосы и рвать их.

Лида отерла слезы, которые, оказывается, лились неостановимо, огляделась – и поняла, что находится в лесу, куда неведомо как забежала. Сейчас было даже трудно понять, где находится Протасовка и как туда вернуться.

Впрочем, возвращаться ей не слишком хотелось.

Она заметила, что стоит возле изрядных зарослей дикой малины, и начала рассеянно обрывать ягоды с куста.

Что делать дальше? Как жить… и жить ли вообще? Греховные, пугающие мысли посещали ее – мысли о том, чтобы разом прервать все счеты со своей запутавшейся жизнью, ставшей невыносимой.

Откуда-то повеяло речной сыростью, и Лида не без труда сообразила, где находится. Чуть северней от Протасовки протекала речка Вязня, о которой рассказывала ей Феоктиста. Может быть, пойти туда и…

И утопиться?..

Но тогда Лида попадет в ад, и единственной знакомой душой, которую она встретит там, будет Касьян – убийца ее дядюшки. А все остальные, все, кого она любила, и все, кто любил ее, будут блаженствовать в раю и горевать о том, что их милая девочка взяла на душу страшный грех самоубийства…

Внезапно что-то затрещало рядом, и Лида испуганно отпрянула.

Уж не медведь ли, Господи помилуй?..

А может быть, пусть не милует? Не лучше ли сделаться добычей голодного медведя и погибнуть, не взяв греха на душу? Тогда она увидится и с Ионой Петровичем, и с отцом, и с матушкой, и со всей своей родней в раю! Конечно, Лида попадет в рай – ведь ни единого греха она еще не успела совершить.

Ох, какой мучительной будет ее смерть в когтях медведя, какую боль придется испытать! Мороз прошел по коже, однако Лида все же собралась с духом и полезла прямо в гущу колючих зарослей. Раздвинула высокие ветви, отягощенные тяжелыми темно-розовыми ягодами, которые так и сочились спелость и сладостью, – и вдруг увидела мальчика лет семи, русоволосого, в рубашонке, сейчас изрядно перепачканной малиновым соком.

При взгляде на Лиду зеленые настороженные глаза мальчика стали огромными от страха. Дико закричав, он рванулся прочь, спиной вперед выламываясь из зарослей, размахивая перед собой руками и что-то бессвязно выкрикивая. Рот его был набит малиной, поэтому Лида с трудом разбирала слова, но вот мальчишка выплюнул ягоду и завопил:

– Чудище! Чудище!

А потом повернулся и бросился бежать.

Глава пятнадцатая. Вязни из Вязни

Конечно, Лиде бы следовало уже немного свыкнуться со своим уродством, однако слезы так и хлынули из глаз при этом слове, горло так и стиснуло от ужаса, который звучал в голосе мальчишки. А главное огорчение состояло в том, что мальчишка – не медведь, от мучительной жизни он ее не избавит! Лида согнулась в три погибели и заплакала. Однако тут же до нее донесся плеск воды и новый крик мальчишки:

– Спасите! Помогите! Тону!

Неужто он с перепугу в реку угодил и теперь не может выбраться? Если так, то Лида в этом виновата. Значит, ей и помогать мальчишке.

Она кинулась через кусты напролом и почти сразу вылетела на обрывистый берег, с которого непременно сорвалась бы, если бы не ожидала чего-то подобного. А мальчишка не ожидал, поэтому и очутился в реке.

А вот и он – стоит по пояс в воде, пытается сдвинуться с места, но не может. Рвется, машет руками, однако только сильней погружается в глубину, как будто кто-то тянет его вниз.

И в Лидиной голове словно бы зазвучал голос Феоктисты: «Речка Вязня – ох, опасная! Есть места чистые, а есть такие, что в травах подводных да иле увязнуть можно запросто. А еще говорят, будто чудища там живут, имя которым и есть вязни. Оттого и название река получила, да и всем Вязникам его дала».

То, что представлялось какой-то сказкой-байкой, вдруг показалось правдой! Мальчишку явно затягивала в глубину какая-то неведомая сила. Неужто и в самом деле какие-то вязни его схватили?!

Лида на миг замешкалась – да ведь и в нее вцепятся вязни, если она туда бросится! – но тут же она прыгнула с берега в воду. Вцепятся – ну и ладно, знать, судьба такая, тем более, она смерти ищет, но если повезет, мальчишку она все же успеет спасти. Именно его она видела рядом с Марфушей. Значит, это сын той, которая подсунула Лиде зеркальце с порчей… ведьмин внук! Но он-то в этом не виноват, неужто ему жизнью платить за грехи бабки и матери? Если он сын Протасова, тому, наверное, жалко будет его потерять. Пусть это даже бастрад служанкин, а все родная кровь!

Лида чувствовала, как под ногами с каждым шагом все глубже проминается илистое дно, затягивая то по щиколотку, то по колени, и вдруг вспомнила – это же просто чудеса, что только не вспоминается в самые тяжелые, а может быть, и последние минуты жизни! – книжку, которую читала некогда, помирая от смеха, вместе со своей подружкой Наденькой Самохваловой.