Нечаянное зло

— Да там нет ничего. Забирайте, и сами увидите. Ничегошеньки! Извините, товарищ майор, но вы сами не проявляли особого интереса к делу. Даже в кабинет Светкин не заглянули. Что не так? — стал попрекать Дымова главред. — Решили, смерть была естественной, и все на этом…

— Роль обличителя вам не подходит, — заступился за следователя Кирилл Борисович. — Не усугубляйте свое положение…

— А я что, я ничего…

— Вы тертый калач, Рассказов, поэтому не могли не заметить странностей в поведении Каретной. А ее почти пустой кабинет разве не насторожил вас? Ни одной бумажки, чистый компьютер, да вы удивились не меньше нашего.

— Бросьте, Кирилл Борисович, я не экстрасенс, в отличие от вас. Видите все насквозь, — снова перешел в наступление Рассказов.

— Несите, — резко сказал майор Рассказову.

— Что нести?

— Видеоматериалы…

— Ах, это… Момент. — Он набрал номер. — Никодим, ко мне в кабинет, быстро. И захвати диск с материалами Каретной к фильму. Через три минуты как штык…

Пока они ждали сотрудника, носившего апостольское имя, Кирилл Борисович взялся за повторное чтение статей. Рассказов затянулся новой сигаретой, старший следователь рассматривал настенную карту Камска, Максим, подперевший голову кулаком, размышлял о диссертации.

Робко постучавшись, вошел Никодим — бородатый молодой человек в синем свитере с белыми оленями посередине.

— Вот, — протянул он Рассказову диск.

— Ступай восвояси, — по-хозяйски отпустил его главред, даже не взглянув на видеоинженера.

Майор спросил:

— Вы материалы смотрели?

— Зачем они мне? Готовый фильм посмотрел бы, а черновики на фиг не нужны.

— Еще вопрос, вам знакома фамилия Бурекони?

— Первый раз слышу. — Чувствовалось, что Альберт полностью восстановился. Его лицо порозовело, руки перестали дрожать, а манеры обрели прежнюю уверенность.

— Рассказов, завтра жду вас в девять утра у себя в кабинете. Запротоколируем ваши показания, заодно официально приобщим к делу изъятые видеоматериалы и статьи. Подумайте также, о чем еще делилась с вами Каретная в связи с «Камск-Инвестом» и благотворительным фондом.

— Хорошо-хорошо, товарищ майор, как скажете, — снова напугался главный редактор. — Всю ночь буду думать, вспоминать…

Они вышли из здания агентства.

— Я на машине, — сказал Дымов, — подвезти кого?

— Спасибо, не надо, лучше посидим в авто, подведем итоги, — предложил Кирилл Борисович.

— У меня для вас новость, — объявил Авдеев, — мне звонил Червонец. Я выходил, помните?

— Червонец, это кличка? — заинтересовался следователь.

— Барон в цыганском таборе, — ответил за Макса Хабаров, — что говорит?

— Хочет завтра встретиться. Наверняка о чем-то попросит.

— Только ничего противозаконного, понял… Взамен на услугу пусть повспоминает о Бурекони. А то не знаю, моя хата с краю… — Хабаров довольно улыбнулся. — Друзья, кажется, я раскрыл секрет букв «КДЛ».

— Ну-ка, ну-ка, Кирилл Борисович, поделитесь…

— Помните, в статьях шла речь о комитете по доступности лекарств? Ну, так сокращенно это и будет «КДЛ».

— Yes! — восхищенно воскликнул Максим. — Наша взяла!

— Классно, Кирилл Борисович, я бы не допёр. Извините, за простоту речи…

— Сейчас выяснилось, что Каретная была связана с «Инвестом» множеством нитей: сотрудничала с компанией и ее директором, строчила о них статейки, готовила фильм, была осведомлена о комитете по доступности лекарств, собиравшем огромные суммы пожертвований. Не скрою, они меня поразили.

— Удивляться нечему, отдельные препараты стоят десятки миллионов, — вставил Максим, — по телевидению об этом через день говорят.

— Буду знать, — продолжил Хабаров. — Вот почему ежедневник журналистки буквально пестрит пометками «КДЛ». Для простоты Светлана сократила длинное название комитета, но почему она шифровала именно его, а не «Камск-Инвест»? В этом был какой-то скрытый смысл.

— Рассказов отметил, что Каретная не нашла ни одной семьи с детьми, больными синдромом, кроме тех, о которых говорилось в заметках. — Дымов ударил ладонью по рулю. — Точно! На словах таких было несколько десятков, а на публике появлялись лишь Зуевы и Якуповичи.

— Вот это, видимо, и насторожило Каретную. Отсюда ее фраза «Он нечисто играет». И намекала она на господина Петровского. У него, по всей видимости, тоже был мотив на убийство…

Глава 20

Следующим утром Максим засобирался в табор. Расчесал на пробор темные вьющиеся волосы, надел цветастую рубашку, вызвал такси. Водитель средних лет был категоричен:

— В табор не поеду, высажу неподалеку. Год назад тамошняя гадалка оставила меня без дневной выручки. — На лицо таксиста легла хмурая тень.

— Что нагадала?

— Победу на выборах…

— Есть результат?

— До сих пор баллотируюсь, — горько усмехнулся таксист.

Максим застал Червонца полулежащим в безразмерном кресле. Тот поджал под себя левую ногу, а правую — в поношенном шерстяном носке — выставил вперед. Старик в удовольствие смолил трубку и щелкал пультом от телевизора. Ощущение было таким, что он не вставал со своего трона с их прошлой встречи. Оглянувшись на скрип дверных петель, барон крикнул: