Нечего терять, или Мужчину делает женщина (Предсмертное желание, или Поворот судьбы)

– Ну что ж, подождем. – Я вышла на крылечко и глубоко вдохнула свежий, опьяняющий воздух. – Боже, как же здесь хорошо!

Милка вынесла небольшое ведерко и направилась к кусту малины.

– Викуля, ты зайди вон в тот белый дом, позови Марию Александровну. Я пока ягод наберу. Нам засиживаться некогда, я сегодня еще хочу успеть Вадима проведать.

– А ты уверена, что она там?

– Уверена. Это недалеко. Выручай.

Я посмотрела на Милкино ведро и пожала плечами.

– Мил, а может, лучше я ягоду соберу? Ну, что я буду по чужим людям ходить?

– Слушай, не морочь голову. Ты будешь по одной ягодке три часа собирать, – обиделась Милка.

– Ладно, схожу.

Милка весело затянула какую-то песенку и принялась собирать ягоды. Я отправилась в соседний дом. Подруга оказалась права. Мария Александровна сидела на террасе и пила чай на свежем воздухе вместе с соседкой. Увидев меня, она обрадовалась:

– Вика, девочка моя, а я в гостях засиделась! Господи, и как же ты похорошела! Прямо расцвела! Настоящая красавица. – Наговоров комплиментов, она посмотрела на меня подозрительно и тихо спросила: – Слушай, а что с Вадимом произошло? Мила толком ничего не говорит. Сказала, что приболел. Мол, нужно снадобье приготовить. Но я чувствую, что здесь что-то не то. Не нужно от меня ничего скрывать. Я же мать, я просто обязана все знать.

Я немного помялась и решила не расстраивать пожилую женщину.

– Ничего страшного. Просто его избили.

– Кто?

– Не знаю. Какие-то хулиганы.

– Вот жизнь пошла, – тяжело вздохнула женщина. – Это кто же на моего сыночка руку поднял? Изверги проклятые. Ничего, я сейчас отвар приготовлю и мазь сделаю. Они от любого недуга помогут.

Распрощавшись со своей подругой, Мария Александровна слегка обняла меня за плечи, и мы направились домой.

– А вы что, ненадолго приехали? – ласково, по-матерински спросила она.

– Торопимся. Милка хочет еще к Вадиму в больницу заехать, – неожиданно проговорилась я.

Женщина встала как вкопанная.

– Боже мой, так Вадим в больнице? Что же это ты мне сразу не сказала? Ни ты, ни Мила…

– Его уже на днях выписывают, – постаралась я спасти ситуацию.

– Тогда я с вами в город поеду. Я должна сына увидеть. Он у меня один-единственный.

– Да все обошлось. Вадим не сегодня-завтра дома будет. Милка ему ягодок отвезет. Нет никакой опасности. Занимайтесь дачей.

– Нет. Я должна ехать! – заупрямилась Мария Александровна.

– Тогда вы это с Милой решайте, – пробурчала я под нос и вдруг увидела черные клубы дыма.

В самом начале дачного поселка был пожар. Я не знаю, как это получилось, но где-то там, в подсознании, почувствовала беду и поняла, что она угрожает близкому мне человеку.

– У нас отродясь пожара не бывало, – задыхаясь, произнесла Мария Александровна и ускорила шаг. – Вроде мой дом горит…

Дальше все происходило, как на ускоренной кинопленке. Я сняла туфли и побежала. Следом за мной рванула мама Вадима, голося на всю улицу. К объятому пламенем дому уже подтягиваются соседи. Пламя вырывалось из окон, готовое заживо пожрать того, кто находился внутри дома.

– Милка, ты где?! – Я кричала так громко, что показалось, полопаются барабанные перепонки. – Мила, Милочка!!!

– Она в доме! – крикнул кто-то из соседей. – Посмотрите, дверь закрыта на кочергу!

Я бросилась к двери и схватилась за горячую кочергу, но это оказалось мне не под силу. Я обожгла руки и стала задыхаться.

– Господи, кто-нибудь, вызовите пожарных! Дверь заклинило!

– Уже вызвали, – ответил из толпы мужской голос.

– Что же они так долго едут?!

Я опустилась на землю и с ужасом наблюдала, как горит дом. Рядом со мной сидела Милкина свекровь и громко голосила.

В тот момент, когда посыпалась крыша, я всхлипнула и позвала:

– Мила, Милочка…

Я впала в шоковое состояние и очнулась только тогда, когда рядом с домом загудела пожарная машина. Огонь погасили. От дома остались одни головешки, залитые пеной. Перепуганные, полураздетые соседи сбились в группки и нервно переговаривались. Подъехавшая «скорая» оказывала первую помощь пострадавшим.

Милку спасти не удалось. Она сгорела заживо. Говорят, что ее привязали к стулу веревкой, лишив тем самым возможности передвигаться, плотно прикрыли ставни, подперли входную дверь кочергой, облили дом бензином и подожгли. Я увидела ведерко, в которое Милка собирала малину, и слезы хлынули у меня градом.

К «скорой» поднесли носилки, накрытые простыней, я потерла черные руки, покрытые волдырями, и подошла поближе. Я не стала откидывать простыню. Зачем? Хотелось запомнить Милку такой, какой знала ее при жизни, – красивой, уверенной, бесшабашной и любящей…

– Милка! Как же так получилось, Милка! – прошептала я и рухнула у носилок на колени.

– Тише. Не надо на нее смотреть. Она очень сильно обгорела. Как головешка… – произнесла женщина в белом халате.