Нечеловек

Вячеслав Андреевич с супругой Марией Игоревной переехали в город Салимов (в деревне выходить Машеньку не было никаких шансов), купив однокомнатную квартиру в хрущевке на улице Кирова. Даниленко устроился на работу в городскую поликлинику, увлекся психологией. Машенька была прикована к постели. Все течет, как говорится, все меняется. Но для Славы и Маши Даниленко ни черта не менялось.

Однажды, когда Вячеслав сидел над очередной книгой по психологии, Маша произнесла:

– Помнишь, тогда…

Вячеслав поднял голову.

– …перед тем, что случилось со мной?

Слава ждал.

– Я собиралась сказать тебе… Я хотела предложить тебе тогда…

Маша заплакала. Вячеслав подошел к ней и взял за руку.

– Что ты хотела предложить?

– Я хотела, чтобы мы с тобой усыновили ребеночка. – И женщина зарыдала.

После этого разговора Вячеслав Андреевич задумался: а что, если и вправду взять и усыновить мальца? Он даже сходил в детский дом. Вячеслав наивно думал, что должен почувствовать – вот он, тот самый мальчонка, тот самый его сын. Не почувствовал. И даже если бы почувствовал, что тогда было бы? Расходы на сиделку для Машеньки стали уже привычными, а сможет ли он потянуть еще расходы на ребенка? Вячеслав Андреевич засомневался.

Он решил, что со временем все встанет на свои места. Во-первых, его доходы превысят предполагаемые расходы, а во-вторых, он все-таки встретит своего ребеночка. И чтобы не пропустить эту встречу, Вячеслав Андреевич устроился в детский дом. Но до встречи с Максимом прошло двадцать лет. Машенька умерла, и Слава жил один-одинешенек в опустевшей хрущевке. Вот туда-то и привел он своего сына. Крестника. Он не хотел лгать. По крайней мере, настолько, чтобы потом запутаться. Родители погибли в автокатастрофе, и как крестный отец дядя Слава просто обязан воспитать Максима. Парень поверил и полюбил крестного. По крайней мере, дяде Славе хотелось в это верить…

* * *

В 7.40 Макс вышел на перрон Казанского вокзала. Куда идти дальше, он не знал. Обращаться к кому-нибудь очень не хотелось. Максим увидел большую букву «М» над подземным входом у здания вокзала и направился туда. До «Новослободской» доехал за десять минут. Покрутился у станции. Названия улиц и вывески на зданиях ни о чем ему не говорили. И тем более не подсказывали, где искать нужную улицу. Макс вошел в салон сотовой связи.

– Здравствуйте, – поприветствовала его милая девушка в голубой сорочке, ощерившись искусственной улыбкой.

– Здрасте. – Макс достал лист с адресом. – Девушка, вы не подскажете, где это находится? – И протянул клочок продавщице.

Улыбка покинула милое лицо. И оно стало восковым и жестким, как у кукол-убийц из романа Мэррита. Она даже не посмотрела на написанное.

– А я откуда знаю? Мы что, справочная?! – Развернулась и пошла за ресепшн.

Там стоял прыщавый парень с тремя серьгами в ухе. Макс хотел спросить у него, но передумал. Поняв, что Максим не покупатель, они потеряли к нему всякий интерес. И поэтому любая реплика в их сторону вызвала бы что угодно, только не любезность.

Выйдя из салона, Макс налетел на пожилую женщину. Она вытягивала сумку на колесах из дверей соседнего магазина.

– Извините, – произнес Макс.

– Ничего, сынок.

Ее добродушие, несмотря на нерасторопность Максима, поразило больше, чем кукольное лицо продавщицы в мужской сорочке.

– А ты что, заблудился? – Старушка улыбнулась, обнажив белые искусственные зубы.

– Да, вот… – Макс протянул листок.

Женщина взяла бумажку и вытянула руку с ней. Зашевелила губами.

– А это же здесь рядом. – Она вернула листок. – Пойдем, я как раз туда иду. – Женщина развернулась и потянула за собой клетчатую сумку на колесах.

Семнадцатиэтажное здание находилось рядом, но старушка выбрала Макса слушателем. Она не отпускала его, пока не подвела итог рассказанного.

– Все делается для того, чтобы пенсионеры вымерли.

Макс согласился, не совсем понимая, о чем она говорит. Он хотел есть и спать. Сутки в дурно пахнущем вагоне не прошли даром. Поэтому он слушал женщину вполуха. Тем более что каждое слово, сказанное пенсионеркой, было известно наперед. Пенсионеры из Москвы отличались от пенсионеров, скажем, из того же Салимова только размером пенсии. А жалобы те же. Цены растут, стоимость коммунальных услуг повышают…

– Ну, ладно, сынок, заговорила тебя старуха. Вот твое здание. А ты что, работать приехал?

Макс кивнул.

– А мы с мужем ведь тоже не коренные москвичи. Мы в шестидесятых приехали лимитой. А теперь москвичи… Ну, ладно, беги.

– Спасибо, – произнес Максим и пошел к парадному крыльцу.

– А ты не очень-то болтлив, – сказала старушка, когда парень скрылся за кустами.

Солнце вышло из-за девятиэтажного здания и подмигнуло женщине. Она улыбнулась и пошла к подъезду. Несмотря на маленькую пенсию и растущие цены, ей все-таки повезло.

Она говорила с ним и осталась в живых.

* * *