Нечем дышать

Сесили писала так быстро, как только могла. На высоте чернила в ручке стекали медленно, и шарик то и дело застревал. В конечном итоге она сдалась.

— Почему об этом практически ничего не известно? Ведь это была настоящая катастрофа.

— К сожалению, каждая смерть в горах — хотя это и трагедия — обычна. Она не привлекает внимание СМИ, особенно когда речь идет о невысоких вершинах. Ну а Чарльз тогда не стремился стать центром всеобщего интереса.

— Мне повезло, что сейчас он любимец СМИ. Может, мне удастся привлечь какое-то внимание к тому, что случилось тогда…

Дуг нахмурился и едва заметно дернул головой. Сесили нужно было срочно вернуть его к разговору, пока не разорвалась та непрочная связь, что установилась между ними.

— Значит, тот случай изменил Чарльза?

Наступила долгая пауза — Сесили уже гадала, не упустила ли момент. Однако Дуг продолжил, и она облегченно выдохнула.

— После того случая его уже не удовлетворяло простое восхождение. Он захотел больше признания. Аплодисментов. Он пришел ко мне со своей идеей о четырнадцати вершинах, и я, скажу честно, расхохотался.

— Вот как? — Сесили вообще не могла поверить в то, что Дуг умеет смеяться.

— На бумаге все выглядит абсурдом. Все четырнадцать восьмитысячников, без кислорода и перил, за один год? Но когда я понял, что он настроен серьезно, тоже посерьезнел. Мы начали планировать. И ты видела его… он поднялся на каждую гору, на одну за другой. И вот теперь мы здесь.

— Уж больно кратко ты все излагаешь.

Дуг хмыкнул. Может, это и был смех?

— Скажем так: это были самые долгие и самые короткие восемь месяцев моей жизни. Но Чарльз щедро оплатил наставничество.

Взгляд Сесили скользнул по оборудованию связи, по путанице из проводов. Заряжались массивные аккумуляторные блоки и спутниковые телефоны, рядом стояли радиоприемник и несколько ноутбуков в сверхпрочных корпусах. В углу работал маленький генератор, питая оборудование. Все было сделано для того, чтобы Дуг мог анализировать прогнозы погоды и оставаться на связи с внешним миром.

— Как твоя семья относится к этому восхождению?

Он ответил не сразу.

— Мне казалось, что интервью о Чарльзе.

— Да, но…

— Я буду говорить о Чарльзе, больше ни о ком.

Сесили кивнула.

— Через все восхождения красной нитью проходят истории о том, как Чарльз, выполняя миссию, которую ты помогал ему координировать, участвовал в рискованных спасательных работах. Какая мысль приходит тебе в голову, когда поступает звонок?

— В горах мы все одна команда. Если кто-то в беде, а у нас есть возможность оказать помощь, я считаю, мы обязаны помочь. Это наш долг. Если кто-то думает по-другому, он перестает быть для меня истинным альпинистом.

— Это благородно. А есть какие-нибудь спасательные операции, которые запомнились тебе особо?

— Запомнились? Да каждая человеческая жизнь незабываема.

Сесили поморщилась.

— Я неправильно задала вопрос. Такая, которая стала для тебя выдающейся?

— Мы с тобой уже говорили об этом, но на Эвересте в нынешнем году было печально. На горе просто толпы топтались. Мы никогда не получали столько сигналов бедствия. Пятнадцать смертей за один год — это слишком много. Вот что происходит, когда у тебя слишком много неподготовленных альпинистов. Думаю, я туда не вернусь. Сколько бы денег ни предложили.

— Как я понимаю, Пьер был одной из тех смертей.

Сесили поднесла ручку к губам. Сказанное Дугом одновременно и потрясло, и ужаснуло ее. Пятнадцать смертей за один год, на одной горе! У нее сжалось сердце. Интересно, поразило бы ее это число, если б ей не предстояло пройти такое же испытание, как на Эвересте, причем с теми же рисками?

— Да, это было очень печальное событие.

Сесили заинтриговал его тон.

— В каком смысле?

— Я думал, его нашел Чарльз. Со связью произошла какая-то неразбериха. Так бывает. Он наткнулся на кого-то еще, кто попал в беду, и к тому моменту, когда разобрался в ситуации, Пьера уже нигде не было. Он был последним на вершине и, вероятно, сорвался.

— Значит, никто выше Пьера не поднимался? Никто не мог спускаться вслед за ним?

Дуг помотал головой:

— Нет. Все остальные были на месте.

— А как насчет его индивидуального шерпы?

— Он остался вместе с нами в четвертом лагере. А почему — об этом тебе надо спросить руководителя их экспедиции.

Рассказ Дуга был очень убедительным. Ведь он был там. Похоже, у Пьера действительно были галлюцинации, когда он звонил Алену, — симптом отека головного мозга.

— А что насчет Дхаулагири? Рассказывали, что операция по спасению двух итальянских альпинистов была очень рискованной, но, к несчастью, Чарльзу не удалось спасти одного из них. Ты тоже поднимался…

Дуг вздохнул и стал тереть лоб. Сесили молчала. Когда он опустил руку, в его глазах опять появилось отстраненное выражение. Связь была утрачена.

— Мне нужно кое-что распланировать для завтрашнего праздника пуджи. Ты не возражаешь? — Его голос звучал тихо, устало.

Сесили кивнула.