Нечем дышать

Сесили: Скажи, что ты думаешь о людях, с которыми поднимаешься в горы? О клиентах, которые издалека едут сюда и тратят огромные деньги, только чтобы заняться альпинизмом?

Галден: Некоторые становятся членами семьи. Как ты, диди.

Сесили: Для меня это честь. Но наверняка не все…

Галден: Если б люди не приезжали сюда, только чтобы подняться в горы, у нас не было бы работы. Я не смог бы обеспечивать свою жену. Это помогает развитию нашей страны. Поэтому я благодарен всем, кто приезжает. И мы делаем все, что в наших силах, чтобы сохранить им жизнь.

Сесили: Ты очень дипломатичен. Должно быть, это трудно — постоянно рисковать своей жизнью?

Галден: Это мой выбор.

Сесили: Но?..

Галден: Иногда в горы приезжают люди, которые не понимают всех рисков. Когда такое случается, они подвергают нас опасности. И вот тогда я расстраиваюсь. Но Дуг не допускает такого. Поэтому я счастлив работать с ним.

Сесили: Приятно слышать от тебя такое. Говоришь, у тебя есть жена? Как ее зовут?

Галден: Нима Дома. У нас скоро будет ребенок.

Сесили: О боже! Мои поздравления!

Галден: Тяжело, конечно, постоянно быть вне дома, но после этой горы альпинистский сезон закончится и я вернусь домой, чтобы встретить своего сына или дочку.

Сесили: Это замечательно. Как ты думаешь, твои дети будут ходить в горы?

Галден: Я искренне надеюсь, что им не придется заниматься тем, чем занимаюсь я. Это очень опасно. Я надеюсь, они получат хорошее образование и у них не возникнет надобности зарабатывать на жизнь альпинизмом.

Сесили: Я тоже на это надеюсь… Что ты думаешь о миссии Чарльза и о его попытке установить рекорд? Тебе не кажется, что в центре всеобщего внимания должен бы быть какой-нибудь шерпа?

Галден: Мы очень рады за Чарльза. Он великий альпинист. Это часть нашей буддистской культуры — радоваться за других. Мой младший брат готовится стать монахом. В моей деревне Тенгбоче есть очень красивый монастырь. Я с удовольствием показал бы его тебе.

Сесили: Мне было бы очень интересно. Моя бабушка была буддисткой.

Галден: Она гордилась бы тобой. Ты сильная альпинистка, Сесили. Гора защитит тебя. Все мы молимся об этом.

Их прервали громкие возгласы из обеденной палатки. Напившись горячего чаю и наевшись картошки, Сесили зевнула — поход до Самагауна и обратно, страх, который посеял в ней Бен, и радость от приезда Чарльза — все это вымотало ее.

— Позволь мне проводить тебя в палатку.

— Спасибо. — Она и в самом деле чувствовала себя уставшей.

Сесили надела куртку и прихватила с собой еще одну кружку чаю. Они с Галденом молча шли под падающим снегом.

— Можно задать тебе еще один вопрос?

— Да, диди. Сколько угодно.

— Почему Дуг ушел из «Высотного экстрима»? Ведь ты был в его команде, да? Я знаю только часть истории — он кого-то избил?

Галден прошел несколько шагов, прежде чем ответил:

— Это была осенняя экспедиция на Эверест. Он разозлился на одного очень богатого и очень могущественного клиента. Над маршрутом висел большой серак, он грозил упасть в любой момент, и Дуг сказал, что не поведет нас через ледопад Кхумбу. Все мы, шерпы, согласились с ним. В две тысячи четырнадцатом, во время падения серака, мы потеряли слишком много своих и не хотели рисковать снова. Но тот человек стал требовать, чтобы мы шли через ледопад. Дуг отказался. Они подрались.

— Боже мой…

— После этого «Высотный экстрим» уволил его.

— Такая реакция обычна для Дуга?

— Я никогда раньше не видел его таким. Но в тот же день ему позвонили из Англии, и этот звонок сильно подействовал на него. Думаю, это было как-то связано с семьей. Но он нам не рассказывал. Какое-то время Чарльз и Дуг работали вдвоем. Я очень обрадовался, когда узнал, что Чарльз набирает команду для Манаслу и что у меня появится возможность снова работать с Дугом.

Сесили кивнула.

— Ты уважаешь его.

— Да, конечно. В сопровождении нет человека лучше, чем Дуг Маннерс. Он относится к горе с величайшим уважением.

35

Всю ночь Сесили крутилась и ерзала в спальнике. Холод пытался атаковать ее тело, а в голове царило ощущение, будто она горит. Все мышцы были напряжены. К горлу то и дело подкатывала тошнота, сны наполнял мрак. Сесили то погружалась в дрему, то выплывала из нее, и каждый раз часы сообщали, что до восхода еще много времени.

В темноте ей слышалось шуршание веревки. Перед мысленным взором представало тело Ирины, покачивающееся на фоне ледяной стены. И тот самый диссонансный свист…

Когда Сесили полностью проснулась, ей показалось, словно она очутилась в утробе. Все звуки были приглушены, свет едва просачивался сквозь желтую ткань, хотя солнце уже точно встало. Даже воздух стал тяжелее. Сесили чувствовала себя как в ватном коконе, словно мир накрыло плотным одеялом. Она поспешила расстегнуть «молнию» на клапане.

При виде базового лагеря у нее перехватило дыхание.

Нападало почти полметра снега, который и укрыл землю мягким белым ковром. Небо же, по контрасту, было лазурно-голубым, чистейшим.