Нечестивец, или Праздник Козла

Прошел век, прежде чем машина остановилась. Из разговора друзей он понял, что они подъехали к дому генерала Диаса, к черному ходу. Кто-то открыл калитку. Въехали во двор, остановились у гаража. В слабом свете от уличных фонарей и освещенных окон он узнал цветущий сад, за которым так ухаживала Чана, куда он столько раз приходил по воскресеньям, один или с Ольгой, и они вкусно обедали, для друзей генерал сам готовил креольские блюда. Почему-то ему казалось, что он – это не он, а кто-то другой, кто со стороны наблюдает за всей этой передрягой. Днем, узнав, что дело назначено на сегодняшнюю ночь, он, прощаясь с женой, сказал, что вечером пойдет смотреть кино именно в этот дом; Ольга сунула ему в карман песо и попросила, чтобы он принес ей шоколадно-ванильное мороженое. Бедняжка! Из-за беременности у нее появлялись маленькие прихоти. От переживаний она может потерять ребенка! О, нет, Боже мой, нет, нет. Это, наверное, будет девочка, сестричка их двухлетнему Луису Мариано. Турок, Имберт и Антонио уже вышли из машины. Он остался один, лежал в полутьме на заднем сиденье «Шевроле». И думал, что никто уже и ничто не спасет его от смерти, и он умрет, не узнав даже, кто победит в матче по баскскому мячу, в котором сегодня команда его фабрики «Ударные инструменты – Геркулес» играет против «Доминиканской авиационной компании» на бейсбольном поле «Доминиканского национального пивоварения».

Во дворе громко заспорили. Эстрельа Садкала ругал Фифи, Уаскара и Амадито, только что подъехавших на олдсмобиле, за то, что оставили на шоссе машину Турка:

– Идиоты, болваны. Вы что, не понимаете? Вы же меня выдали с потрохами! Езжайте обратно, заберите ее.

Как странно: чувствовать, что ты тут и тебя тут нет. Фифи, Уаскар и Амадито успокаивали Турка: в спешке они очумели и никто не вспомнил о его машине. Какая теперь разница, генерал Роман сегодня ночью возьмет власть. Им нечего бояться. Вся страна выйдет на улицы чествовать их, казнивших тирана.

Они забыли о нем? Властный голос Антонио де-ла-Масы навел порядок. Никому не надо возвращаться на шоссе, там наверняка уже полно calies. Главное сейчас – найти Пупо Романа и показать ему труп, как он требовал. Но возникла проблема: Хуан Томас Диас и Луис Амиама только что были у него дома – Педро Ливио знал этот дом, он находился рядом, на другом углу, – но Мирейа, его жена, сказала, что Пупо ушел с генералом Эспайльатом, «потому что, кажется, что-то случилось с Хозяином». Антонио де-ла-Маса успокоил их:

– Не волнуйтесь. Луис Амиама, Хуан Томас и Модесто Диас пошли за Бибином, братом Пупо. Он нам поможет его найти.

Да, они забыли о нем. Видно, он так и умрет в продырявленном пулями автомобиле, рядом с трупом Трухильо. Ярость охватила его, ярость, которая была бедой его жизни, однако на этот раз он тотчас же успокоился. Что проку яриться в такой момент, болван?

Он прикрыл глаза, потому что в лицо ударил свет – прожектор или сильная лампа. Он узнал склонившиеся над ним лица зятя Хуана Томаса Диаса, дантиста Бьенвенидо Гарсии, Амадито и, кажется, Линито. Да, Линито, врач, доктор Марселино Велес Сантана. Они склонились над ним, ощупывали его, подняли рубашку. Что-то спросили, он не понял, что. Хотел сказать, что боль утихла, спросить, во скольких местах его продырявили, но голоса не было. Он старался открыть глаза пошире, чтобы знали, что он жив.

– Надо везти в больницу, – решительно сказал доктор Велес Сантана. – Он истекает кровью.

У доктора стучали зубы, как от лютой стужи. Они не были настолько близкими друзьями, чтобы Линито так дрожал из-за него. Его била дрожь оттого, что он узнал: они убили Хозяина.

– Внутреннее кровоизлияние. – И голос у него тоже дрожал. – По меньшей мере одна пуля – в области сердца. Его надо немедленно оперировать.

Они заспорили. Ему было все равно, умрет ли он. Несмотря ни на что, он был доволен. Бог наверняка простит его. За то, что он оставил Ольгу на шестом месяце и маленького Луиса Марианито. Бог знает, что ему лично смерть Трухильо никакой выгоды не сулила. Наоборот: он был управляющим на его предприятии, считался привилегированным. А приняв участие в этой затее, он ставил под удар и свою работу, и безопасность семьи. Бог наверняка поймет его и простит.

Он почувствовал страшный спазм в желудке и закричал.

– Спокойно, спокойно, Негр, – просил его Уаскар Техеда.

Он хотел ответить: «Сам ты негр, и мать твоя – негритянка», – но не мог. Его вытаскивали из «Шевроле». Совсем близко было лицо Бьенвенидо – зятя Хуана Томаса, мужа его дочери Марианелы, – и доктора Белеса Сантаны, он все еще клацал зубами. Он узнал Мирито, шофера генерала, и Амадито, тот прихрамывал. Со всеми предосторожностями его перенесли в «Опель» Хуана Томаса, стоявший рядом с «Шевроле». Педро Ливио увидел луну: они сияла на уже безоблачном небе, над манговыми деревьями и цветущими тринитариями.

– Едем в Интернациональную клинику, Педро Ливио, – сказал доктор Велес Сантана. – Потерпи, потерпи еще немножко.