Нечестивые клятвы

Я покачала головой, но уже погрузилась в свои мысли. Возьми себя в руки, Чарли. Если не ради себя, то ради Люси.

Люси, точно. Я должна была защитить Люси. Я должна была сделать что-то, чтобы спасти её. Люси была единственной, кто имел значение.

Внутри дома было тихо, как в могиле. Рука Люси сжала мою так крепко, что я почувствовала, как кровь отливает от моих пальцев. Тишину нарушало только тиканье пугающих напольных часов. Стены были оклеены темно-красными обоями, а пол покрывала черно-белая плитка. Чем дальше мы углублялись в лабиринт здания, тем роскошнее становилась обстановка. Это было не рабочее место, а святая святых.

Дом босса.

Босс.

Мы подошли к огромной двери, богато украшенной, но каким-то образом еще и укрепленной. Элио постучал с характерным стуком и открыл ее. Дверь беззвучно распахнулась внутрь. Страх пронзил меня, выпуская адреналин в кровь. Как студентку сестринского дела меня учили концентрироваться и выполнять работу в напряженных, стрессовых ситуациях. Но здесь была другая ситуация. Это было личное. Это касалось Люси.

Элио коснулся моей поясницы, чтобы подтолкнуть меня вперед, когда я не смогла сделать шаг через порог. Обои вокруг двери были из богатой красной парчи с вьющимися виноградными лозами, украшенными яблоками и листьями. Дверь была старомодной, деревянной, с заклепками и металлической арматурой.

На секунду у меня мелькнула мысль, что если я переступлю этот порог, то сделаю шаг в другой мир. В мир, где не существовало правил в том виде, в котором я их знала.… Я не хотела заходить внутрь. Я хотела спрятаться. Но затем легкий вес Люси прижался к моему боку, и я поняла, что у меня нет выбора.

Поэтому медленно двинулась вперед, бросив на Элио такой пресекающий взгляд, что он убрал руку с моей спины. Я восприняла это как победу, хотя его последующая ухмылка разрушила мои иллюзии о силе.

— Держись позади меня. Говорить буду я, - пробормотала в сторону Люси. Головорезы, которые все это затеяли, столпились в комнате позади нас.

Внутри офиса сохранялось ощущение потусторонности. Безусловно, кабинет не принадлежал нашему времени. Посредине возвышался огромный кожаный стол, а по всей комнате были развешаны картины, написанные маслом. В камине горел настоящий огонь, одна из стен была заставлена книжными шкафами, которые доходили до высокого потолка и были забитыми книгами в твердых переплетах.

Над портретом красивой женщины был прибит деревянный крест. Портрет был написан маслом, а его субъект безмятежно смотрел на художника с тоской, которая притягивала взгляд. Вид распятия был шокирующим. Я не ожидала чего-то религиозного от человека, на руках которого было столько крови. Возможно, он был из тех, кто верил, что, пока он признавался в своих многочисленных грехах, то был прощен. Как женщина, которая много раз преклоняла колени перед таким распятием в Доме Милосердия и ждала приговора, моя жизнь, похоже, прошла полный круг.

— Босс, - тихо сказал Элио, снова подталкивая меня вперед, когда я замерла. У меня не было другого выбора, кроме как сосредоточиться на человеке передо мной. Ренато Де Санктис. Во плоти.

Свет был тусклым, но это нисколько не скрывало мужчину, сидевшего за столом. Если уж на то пошло, он казался существом, которое процветает в темноте.

— Неужели, это та самая женщина, которую мы искали? Добро пожаловать в Casa Nera, мисс Берк.

Его голос был глубоким, с примесью дыма, который проник в моё сознание и затуманил горло.

Раньше я никогда не думала, что голос может опьянять, но теперь знала, что это возможно. В нем чувствовался легкий итальянский акцент и суховато-веселые нотки, которые подсказали мне, что в том, что к нему притащили двух человек в такую рань, не было ничего необычного.

— Она заканчивала смену в Ла Леоноре, - спокойно ответил Элио.

— Правда? Медсестра днем и официантка ночью. Ты определенно занятый маленький ягненок, не так ли?

Голос босса был глубоким и теплым, напомнив мне дорогой коньяк, который я подавала на работе. Его слова элегантно передавали суть. Он знал обо мне всё.

Сравнение с ягненком не прибавило мне уверенности, учитывая, как сильно эти люди походили на волков, но когда я встретилась взглядом с мужчиной за столом, в моей голове не осталось места для размышлений на эту тему.

Он вытеснил все остальные мысли.

Выросшая в грязной нищете, в семье благонамеренных ирландских иммигрантов, которые связались не с теми людьми и умерли бедными и незамеченными, я усвоила важные уроки о власти. У моих родителей ее никогда не было, и никому не было дела, когда они умерли, кроме Люси и меня. След, который они оставили после себя. В приюте у меня тоже никогда не было никакой власти. На моей работе в больнице власть принадлежала врачам, и я планировала, что когда-нибудь, так или иначе, я пробью себе дорогу наверх и стану такой же, как они. Однажды у меня тоже будет власть. Люди будут слушать, когда я говорю. Люди будут уважать меня.