Нечестивый союз

— Я говорю о тайных знаках, а не о живых или мертвых козлах, — пожал плечами Бартоломью. — Вы спросили, что мне удалось узнать, и я поделился с вами своими предположениями. По моему скромному разумению, прежде всего необходимо выяснить, что объединяет все эти убийства. Именно так мы можем найти нить, которая приведет нас к преступнику.

— А по моему скромному разумению, ваши предположения смехотворны, — надменно заявил Талейт.

Спрятав кинжал в ножны, он вплотную приблизился к Бартоломью.

— На это раз я, так и быть, отпущу вас восвояси, доктор. Можете продолжать свое дознание относительно мертвого монаха из университетского сундука. Но если вам удастся выяснить какие-либо обстоятельства, проливающие свет на убийства городских шлюх, вы должны незамедлительно поставить меня в известность. И упаси вас бог что-либо утаить. Как только я узнаю об этом, я тотчас отдам приказ о вашем аресте. И никакие протесты и жалобы университетского правления не облегчат вашу участь.

На Бартоломью угрозы Талейта не произвели сильного впечатления, и он невозмутимо поднялся со стула. Шериф явно недооценивал силу университета, неизменно находившего поддержку у церковных властей. Посмей Талейт арестовать Бартоломью, подобный шаг был бы расценен как вопиющее ущемление прав университета, противоречащее основным положениям канонического закона. Объединив усилия, ученые и церковь, несомненно, вынудили бы шерифа освободить узника. Большинство магистров становились церковнослужителями именно потому, что желали заручиться защитой канонического закона.

Талейт эффектным жестом указал доктору на дверь. Пересекая внутренний двор, Бартоломью ощущал на себе холодный взгляд шерифа — вне всякого сомнения, Талейт следил за ним из окна. Дойдя до Большого моста, доктор остановился. Горожане упорно растаскивали камни, из которых был сложен мост, и теперь Бартоломью пытался определить, много ли камней исчезло с тех пор, как он проходил здесь в последний раз. Он оперся на перила и замер, уставившись на бурлившую внизу воду. Как видно, шериф не так уж сильно занят расследованием, сокрушался про себя Бартоломью. По крайней мере, он не стал жалеть времени на запугивание безобидного доктора.

Позднее, вернувшись в Майкл-хауз, Бартоломью подробно передал разговор брату Майклу.

— Я непременно сообщу об угрозах этого бездельника де Ветерсету и епископу, — заявил толстый монах, выслушав товарища. — Не беспокойся, они никогда не допустят твоего ареста. Но хотел бы я знать, с чего это Талейт так на тебя взъелся? Либо он хотел показать нам свое могущество, либо твои расспросы насторожили его не на шутку.

— Но чем я мог так уж сильно его насторожить? — недоуменно вопросил Бартоломью. — Разве что шериф действительно связан с сатанинской сектой. И именно по этой причине плохо ищет убийцу.

— Это вполне возможно, — после недолго раздумья заявил Майкл. — Хотя, наверное, твое предположение кажется мне убедительным, потому что Талейт давно мне не по душе. Все-таки любопытно, почему он так испугался, когда ты упомянул о козлиной маске.

— Я могу предложить одно объяснение: Талейт является членом секты, исповедующей культ сатаны, — ответил Бартоломью. — Мне не раз доводилось слышать, что дьявол предпочитает обличье козла всем прочим.

— Да, это так, — кивнул Майкл. — Рога и раздвоенные копыта — неотъемлемый признак нечистого. Вспомни фреску в нашей церкви. Ту, где изображен дьявол, истребляющий человеческие души.

Перед внутренним взором Бартоломью тут же встала эта фреска. Изображения ада и чистилища встречались в настенной росписи городских церквей весьма часто. Неудивительно, что люди (подобно отцу Катберту и Николасу), которые целыми днями лицезрели подобные картины, становились рьяными членами общин, занятых искоренением греха. Несомненно, им не давала покоя мысль о страшном конце, что ожидает покинувших путь добродетели. Именно такой конец выпал на долю изображенных на фреске грешников. Однако же грех страшил и отталкивал далеко не всех. Иначе среди церковной паствы не нашлось бы отщепенцев, предпочитавших искать спасения и защиты у дьявола.

— Завтра я собираюсь в Или, — сказал Майкл. — Сообщу его преосвященству о результатах нашего дознания и попрошу запасную связку ключей.

— Постарайся выведать, что епископу известно о сатанинских культах и черной магии, — попросил Бартоломью.

Майкл изумленно взглянул на него.

— С чего ты взял, что епископ, член ордена Святого Бенедикта, осведомлен о богопротивных вещах? — спросил он, и в зеленых его глазах зажглись насмешливые огоньки.

— Я полагаю, всякий заботливый пастырь должен быть осведомлен об угрозах, нависших над вверенными его попечению душами, — пожал плечами Бартоломью. — В противном случае его можно упрекнуть в небрежении. И я уверен, стоит тебе хорошенько расспросить клерков епископа, ты узнаешь много любопытного.

Майкл встал и потянулся, хрустнув суставами.