Нечестная игра

Я подавляла улыбку, наблюдая за ним. Его глаза отчаянно искали меня, пока он отбивался от шумных болельщиков, пытавшихся потанцевать с ним или дать ему «пять». Зак держал в руках кусок картона и дрожал, его руки и ноги выглядывали из-под костюма хот-дога.

Каким-то образом он пробрался сквозь толпу, и когда добрался до нашего ряда, всем пришлось встать и прижаться к спинкам своих стульев, чтобы дать ему пройти. Он задевал их всех, бормоча «извините», пока я наблюдала за ним и старалась не рассмеяться.

Когда между нами оставалось всего несколько мест, наши взгляды пересеклись, и все вокруг исчезло: толпа, игра, пронизывающий холод.

Он наблюдал за мной, его взгляд смягчился, на губах появилась легкая улыбка, когда он, казалось, впервые сделал вдох. Зак продолжал пробираться ко мне, и я встретила его перед сиденьем, которое принадлежало ему. Мое сердце бешено колотилось в груди, словно хотело вырваться на свободу и побежать к нему.

Он пришел.

Пришел.

Я не знала, как это расценивать. Не знала, безопасно ли было вдохнуть с облегчением, поверить, что он пришел ради меня и что у нас теперь все будет хорошо. Так что в тот момент, когда он приблизился, я скрестила руки на груди в ожидании.

Глаза Зака искали мои. Он сглотнул, а затем покачал головой, с его губ сорвался тихий смешок. Он опустил взгляд на картонку в своих руках, а затем поморщился, поворачивая ее так, чтобы я могла прочитать нацарапанные чернилами слова:

Любимая сарделька[30], ты – та, кого я хочу видеть рядом с собой в игре под названием жизнь.

Джанет и Рой покатились со смеху, увидев плакат, и остальная часть секции, которая тоже видела это, присоединилась к ним. Я улыбнулась, но склонила голову набок, не уверенная в том, что именно значило написанное. Я прикусила губу, поднимая взгляд на Зака, после чего снова прочитала табличку.

Зак издал нечто среднее между смехом и вздохом, а затем, покачав головой, опустил табличку. Он шагнул ближе, сокращая расстояние между нами.

– Романтические фильмы.

Это первое, что он сказал, – первые слова с тех пор как я заявила, что не доверяю ему, что мы не можем быть вместе.

Я нахмурилась, пытаясь понять.

– Ммм…

– Третий пункт, в котором я мягкотелый, – объяснил он. – Романтические фильмы. И книги. И просто романтика в целом, думаю. – Он пожал плечами. – Мика постоянно смеется надо мной из-за этого и, честно говоря, я хотел бы это изменить. Жаль, что я не такой любитель грандиозных жестов и романтических комедий, где в конце всех ждет счастливый финал. Но, черт возьми, я ничего не могу с собой поделать. И теперь, когда у меня появился шанс сделать свой собственный грандиозный жест, я с треском провалился.

Я сдержала улыбку, прикрыв рот рукой. Зак тяжело дышал.

– Сейчас четвертый период. Я пропустил всю игру и заставил тебя мерзнуть здесь, ради всего святого, потому что я бегал по городу, пытаясь найти чертов костюм хот-дога. Знаешь, как трудно найти его сейчас, когда Хеллоуин прошел? – Зак выдохнул. – Это невозможно. А потом я позаимствовал этот кусок картона и маркер у одного из бездомных возле стадиона. Я дал ему за это сто баксов, Джемма. Сто баксов! И знаешь что, он это заслужил, но я не знаю, заслуживаю ли я того, чтобы ты выслушала меня, ибо я действительно все испортил.

Я сглотнула, улыбка, которую я сдерживала, собиралась расползтись по лицу, пока я слушала болтовню Зака. Вся толпа вокруг нас заинтересованно слушала его.

– Я серьезно, – сказал он, указывая на свой костюм. – Я думал, что смогу заставить героев романтических романов гордиться мной, переодевшись в хот-дог. – Зак покачал головой. – Мэттью Макконахи прямо сейчас переворачивается в могиле.

– Почти уверена, что он все еще жив.

– Ну, тогда он кутается в свои пышные простыни из египетского шелка с 2500 нитями.

Тихий смешок сорвался с моих губ, но слезы навернулись на глаза, когда Зак сделал еще один шаг ко мне. На заднем плане все еще стояли люди, пытавшиеся наклониться и сфотографироваться с Заком в этом костюме. Несколько человек закричали, чтобы мы сели или отошли с дороги, так как на поле начиналась игра. Но он проигнорировал их всех.

Его внимание было сосредоточено только на мне.

– Мне жаль, что я не добрался сюда раньше, – сказал он, нахмурив брови. – Мне жаль, что тебе пришлось сидеть на холоде в одиночестве, и мне жаль, что этот дурацкий костюм хот-дога – лучшее, что я смог придумать. Но знаешь, что? – Он покачал головой. – Я не мог думать ни о чем, кроме тебя, Джемма. С той самой ночи, когда мы встретились.

Несколько человек наигранно упали в обморок, включая меня, и Зак глубоко вздохнул. Снег начал собираться на его костюме.