Нечестная игра. На что ты готов пойти ради успеха своего ребенка

Подруги выпили за День благодарения. Это была единственная возможность хоть недолго побыть только вчетвером, хотя Роуз запомнила эти несколько минут как ключевой момент празднества. Саманта всегда изо всех сил старалась, чтобы на светских мероприятиях, на сборах средств, куда Роуз приходила редко, даже на больших семейных сборищах ее любимые подруги чувствовали себя особо обласканными. Всегда откладывала треугольный кусок вкуснейшего сыра, чтобы подруги могли его продегустировать, или припасала бутылочку необычного вина. Они допили свои бокалы в узком кругу, а потом Саманта пошла проверять, как там подливка.

Когда Кев зазвенел вилкой о стеклянный бокал, приглашая всех к столу, Роуз прошла по коридору, ища Гарета. Она миновала дамскую уборную, гостевую спальню, кабинет Кева. Наконец оказалась в библиотеке с высоким потолком и встроенными шкафами. Гарет и Ксандер, скрестив ноги, сидели на диванчике у окна и играли в шахматы.

Роуз остановилась в дверях и почувствовала знакомый укол разочарования: муж опять не стал общаться с другими взрослыми. Хотя, пожалуй, неплохо, что кто-то уделил внимание Ксандеру. Игроки передвигали фигурки, Ксандер деловито корябал в своей записной книжке. Лорен утверждала, что сын скрупулезно фиксирует каждую сыгранную партию, будь то турнир на государственном уровне или дружеский матч на дне рождения. Он записывает каждый ход, используя алгебраическую нотацию.

Роуз не стала прерывать игру, зная, что она скоро закончится.

– Кажется, ты победил, – сказал Гарет через минуту. – Ноль-четыре в твою пользу.

– Верно, – ответил Ксандер.

Они пожали руки. Ксандер обернулся и увидел стоящую в дверях Роуз.

– Здравствуйте, – сказал мальчик, и под его взглядом женщине стало не по себе.

Она улыбнулась и прочистила горло.

– Ужин, – сообщила Роуз.

Гарет поднялся с диванчика и пошел за женой, а Ксандер задержался, чтобы закончить свои записи.

Взрослые вереницей потянулись в обеденный зал и принялись рассаживаться за длинным столом из каштанового дерева. Вдоль одной стороны его помещалось семь человек. Роуз нашла табличку, на которой Эмма Зи аккуратным каллиграфическим почерком вывела ее имя. Рядом сидела сестра Кева, Блэки, а напротив оказалась Тесса, которую в этом году впервые посадили за стол со взрослыми. В обеденной зале собралось шестнадцать гостей, а за детскими столами в малой гостиной народу было куда больше.

Кев стоял во главе стола, фартук с эмблемой команды «Денвер Бронкос» развязался и криво свисал ему на грудь. Он поднял бокал, поприветствовал гостей, рассказал пару сомнительных шуток, а потом передал эстафету. Его отец, врач из Ричмонда (штат Вирджиния), ныне на пенсии, поднялся, чтобы произнести молитву.

Эдгар Зеллар откашлялся, потрясая складками на шее, и дождался тишины.

– Отец Небесный, мы благодарим Тебя за щедрость, за пищу на нашем столе и за руки, которые приготовили эти дары во имя Отца и Сына, нашего Спасителя, Иисуса Христа. И еще мы благодарим Тебя за любящих друзей, окружающих нас, и за здоровье и благополучие наших семей. В моем случае, – он сделал паузу для пущего эффекта и посмотрел на детские столы, – это тринадцать прекрасных внуков. Этого достаточно, чтобы род Зелларов продолжался, особенно если мой старший сын подарит нам еще одного наследника.

Кто-то добродушно хихикнул. Роуз страдальчески переглянулась с Азрой, которая сидела на противоположной стороне стола по диагонали. Потом украдкой взглянула на Саманту. Та приняла укол свекра, не поморщившись. Родители Кева любили хвалиться обилием внуков. «Ровно чертова дюжина, – частенько повторял Эдгар, – когда же нам ждать четырнадцатого?» Неудивительно, что Саманта, жена старшего сына, ставила себе в укор, что у нее всего один ребенок. Это было одно из немногих слабых мест в броне клана Зелларов. И родители Кева, и его братья и сестра часто журили Саманту за это. У Роуз давно бы уже голова взорвалась, если бы кто-то полез в таком мягко-снисходительном тоне критиковать ее решения в самых личных вопросах. Может, оно и к лучшему, что у Гарета нет родственников и никого не надо ублажать. Родители Роуз были не из самых богатых представителей среднего класса на Среднем Западе. Старший брат Роуз жил вместе со стариками, в подвале их дома. Так что они были не в праве ее в чем-либо осуждать.

Саманта тоже была из непримечательной семьи. С сестрой, живущей во Флориде, виделись они редко. И мать, и отец Саманты уже почили, как у Гарета. Вполне понятно, что она охотно влилась в семью Зелларов, погруженную в собственную мифологию. Хотя когда Зеллары собирались на Березовой, 20 в полном составе, соединенная мощь их самолюбования порой ошеломляла.

Роуз рассматривала серебряное кольцо для салфетки. Глава клана заканчивал свою молитву.

Тема школы всплыла через несколько минут. Эдгар потянулся за бутылкой вина, чтобы наполнить бокалы для нового тоста, и спросил:

– Ну что, Роуз, вы тоже попытаетесь поступить в эту академию?

– В какую академию, Эдгар?