Нечисть

– Нашего брата трогать нельзя!

– Нельзя!

После этого ещё минут пятнадцать поговорили и Коля засобирался к себе в общагу. Напоследок пожелал товарищу скорейшего выздоровления.

– Поправлюсь, куда ж я денусь, – рассмеялся Женя.

Когда Коля ушёл, он с облегчением вздохнул. Квартира – это, конечно, хорошо. Даже очень хорошо, если дадут. Но всё же утомили его сегодняшние посетители, сильно утомили. И былая служба внезапно предстала в новом свете. Как он там сказал корреспонденту? Главное, чтобы всё было строго в рамках закона. Вот именно.

Женя улыбнулся сам себе. В голове его созрел план.

Награду он, само собой, получит. Квартиру или хотя бы медаль… Лучше, конечно, квартиру. А потом… потом напишет рапорт об увольнении. Надоело, устал. Хотя даже не в этом дело…

Он, понятное дело, никому сегодня этого не сказал и точно никогда не скажет после, но… Там, на митинге, кое-что случилось. Падая на землю, он столкнулся взглядом с девушкой, из манифестантов, – и что-то произошло. Он не мог объяснить точно – что именно, но, кажется, теперь глубоко внутри он не был гвардейцем Женей. Вот так. Как будто чужая, инородная жизнь поселилась в нём, когда он отключился и провалился в свой тёмный таинственный Космос…

И сейчас в палате Мариинской больницы была только оболочка того старого гвардейца Жени. Тогда как внутри он теперь был двадцатилетней оппозиционеркой Женей, студенткой факультета политологии Санкт-Петербургского Государственного Университета, которую вероломно отоварили дубинкой по голове на несогласованном митинге.

Дерьмобомба

Денис посмотрел на часы и понял: пора. Он закрыл книгу, отложил её в сторону. Жаль, дочитать не получится. С другой стороны… он давно уже всё понял. Слова ничего не значат, и любой финал так или иначе предсказуем. Поэтому к чёрту слова, к чёрту книги.

Он встал с дивана, потянулся, затем принял упор лёжа и сделал пятьдесят отжиманий от пола. Чтобы снять напряжение. Дать своему внутреннему страху и агрессии выйти наружу, превратиться в кинетическую энергию мышц. Поднялся, встряхнул руками, ощущая в них приятное покалывание. Принялся одеваться.

Натянул на себя потёртые «левайсы» и джемпер защитного цвета, купленный полгода назад в «Военторге». Сверху накинул поношенный «бомбер», обулся в видавшие виды кроссовки. Прямо в кроссовках прошествовал через комнату на лоджию и достал оттуда не менее потрёпанный рюкзак, в котором увесисто булькнуло разлитое по пластиковым бутылкам содержимое.

Опасный груз. А так и не скажешь. Ну мало ли что там булькает у парня за спиной? Может, затарился бухлом в «Красном и белом» и чешет теперь на пикник в компании друзей-товарищей. Тем не менее, на общественном транспорте Денис решил не ехать. Вызвал такси в приложении сетевого агрегатора на смартфоне.

Когда машина такси приехала, ещё раз окинул взором своё съёмное жилище, без особого сожаления мысленно с ним попрощался и вышел из квартиры, заперев её на замок. На лифте спустился вниз и закинул ключ от квартиры в почтовый ящик – чтоб его арендодателю не пришлось потом долго искать. Хотя, наверное, первым делом квартиру посетит не арендодатель, а сотрудники спецслужб… Да и по барабану!

Денис вышел из парадной в тёплый апрельский день, пахнущий испарениями ещё не успевшей просохнуть земли и дымом жжёной травы, который ветер нёс из-за КАДа. Поискал взглядом своё такси. Вот оно, возле крытого навесом ПУХТО.

Сел в автомобиль на заднее сиденье, положил рюкзак в ноги. Так вероятность того, что водитель будет лезть с разговорами, снижалась. Говорить ни с кем не хотелось. Да и о чём говорить? Какой смысл во всех этих словах, когда ты решился на последний шаг? Когда провёл черту между собой и остальным человечеством… Совсем скоро слова потеряют всякое значение…

Они тронулись. Ехать из Кудрово в центр Петербурга по навигатору такси предстояло где-то с полчаса. Достаточно, чтобы ещё раз всё обдумать, обмозговать…

Впрочем, Денис давно всё для себя решил. Сегодня он покончит не только с собой, он положит конец надменному лицемерию сильных мира сего, сильных мира Слова. Того самого Слова, которое абсолютно бесполезно после смерти…

Слова что-то да значат только для живых. За чертою небытия слова стираются, рассыпаются на отдельные звуки и гаснут, неспособные быть услышанными, неспособные отозваться эхом в человеческих душах… Тишина и молчание обретают там свою утраченную в мире живых власть.

Денис был писателем. Не по профессии, по призванию. Работал он самым обычным клерком, просиживающим штаны по восемь часов кряду (за вычетом обеда) с понедельника по пятницу в душном и пыльном офисе; мечты о заработке писательским трудом давным-давно были благополучно похоронены. Столкнувшись с суровой реальностью, Денис понял, как трудно, а подчас и невозможно сделать писательство профессией в наше время, когда пишет примерно каждый десятый. Когда тематические сайты с возможностью бесплатной публикации завалены километрами текста разной степени удобоваримости, терабайтами ненужного информационного мусора.