Нечисть, нежить, нелюдь

Демоны снова приняли очертания людей. Людей, которых отлили из чернил и поставили по обе стороны от Фонтана. И только третий…

Я оглянулась и успела увидеть нырнувшего в кусты Кули. Третий сбежал.

В той сумятице звуков, в которую превратилась песнь Источника, все еще можно было различить ритм, различить биение сердец. Множества сердец. Или одного, такого знакомого. Вит поднялся на четвереньки, его тело тряслось, словно мужчина замерз. Наши глаза встретились.

«Найди артефакт, Айка!» – вспомнила я его слова.

Обернулась, торопливо осматривая Фонтан, белый камень, траву, выпирающие корни деревьев, кустарник, Дамира, стоящего так близко к чаше, словно он собирался в нее нырнуть.

Легко сказать, найди. Это может быть все что угодно. Камень под ногами, кольцо на пальце чаровника, пряжка на ботинке. А может, это небрежно брошенный в траву плащ? Или зеркало, что лежит в кармане. Или не лежит.

Проще столкнуть Дамира в чашу целиком, чем гадать, на что он наложил чары, чтобы открыть портал.

Воздух над источником замерцал.

Нужно сделать всего несколько шагов.

Я выпустила и втянула когти. Выпустила и втянула. Сердце билось в унисон с исковерканной мелодией Фонтана. Один шаг, два… Поднять руку, выпустить когти, и пусть Эол решает, жить магу или умирать.

Возможно, он этого ждал, а возможно, и нет. Я не смогла проверить. Не дошла. Вспоротый над чашей воздух вдруг вывернулся, и в мутном белом проеме появилось что-то подвижное, словно капля металла, что скользит по желобу в кузнице. Что-то такое же живое. И такое же мертвое.

– Я склоняюсь перед пастырем, – громко выкрикнул Дамир. Голос мага дрогнул.

Три фигуры в самом деле склонились. Стоя за спиной действительного, я зачем-то подняла глаза выше. Не могла не поднять и не взглянуть на прореху мира. Так же как и Ксанка накануне свадьбы не могла не смотреть на купание мужиков без нательных рубах, знала, что это плохо, но все равно смотрела. И я вместе с ней.

Что-то возилось там, что-то, похожее на отлитое из металла насекомое. Нет, на целый рой насекомых. Несколько подвижных усиков, заканчивающихся крючками, зацепились за прореху в мире. В Фонтан закапало что-то черное, словно деготь, такое же тягучее, отчего сила теперь стала походить не на чистую родниковую воду, а на грязную лужу.

Я не могла пошевелиться, не могла даже поднять руки, забыла, что они у меня есть. Я могла только смотреть. Наверное, так же, открыв рот, я буду пялиться на радужные облака у престола Эола или, что еще вернее, на горящие костры у подножия трона Рэга.

Дыра рывком расширилась, и в наш мир потекла грязь. Другого слова у меня не было. Если дасу походили на пролитые чернила, то пастырь, или кто там к нам пожаловал, больше напоминал ил со дна торфяного озера. Ил, в котором копошились насекомые – может, черви, а может, навозные мухи.

Можно бороться с врагом, можно сражаться со зверем, можно драться с тенью, но как, во имя богов, воевать с грязью?

Эол, я сжала непослушную руку. Надо ударить, надо сделать хоть что-то, пока вся эта мерзость не вытекла в наш мир. У нас своей пакости хватает. Я не знала, что делают остальные, не видела ни Вита, ни лучника. Надо бить самой.

– Требую платы, – выкрикнул Дамир, и грязь замерла. – Требую платы, – куда менее уверенно повторил он, но все же нашел в себе силы закончить: – Требую платы!

И вот тут я пожалела, что подошла близко. Потому что пастырь посмотрел на Дамира. Не спрашивайте как, если у него не было глаз. Я ощутила на себе пристальное внимание. Изучающее и даже немного равнодушное. Так мы смотрим на жука-скардеца с радужными крыльями, вроде и диковинка, но по большому счету бесполезен.

– Желай! – проскрежетала «грязь».

И от ее голоса мне захотелось завыть. Именно такой голос мы слышим темной ночью, когда не можем вырваться из кошмарного сна и наша кожа покрыта испариной, а сердце сжимает невидимая холодная рука. Это длится всего лишь миг. Но в этот миг человек готов орать от ужаса.

– Хочу стать магом среди магов. Хочу, чтобы меня боялись, хочу… – Дамир говорил торопливо, запинаясь, словно никак не мог решить, чего именно он хочет, хотя, я думаю, желание обдумывалось не один день и даже не один месяц. Он знал, чего хочет, но ночной кошмар владел и им. – Я хочу стать магом над магами. Получить все и сразу. Хочу стать зеркальным.

Действительный мог попросить все что угодно, мог стать сильным, мог стать верховным, мог стать первым советником короля, мог… на большее у меня не хватило фантазии. Но он попросил о проклятии. О моем проклятии.

Как-то не так я смотрела на жизнь.

Грязь шевельнулась, лениво перекатилась, очередной сгусток шлепнулся вниз…

– Хочешь? Тогда пей.

– Что пить? – спросили мы одновременно с Дамиром, только он вслух, а я мысленно.

И так же вместе посмотрели на шматок грязи, что упал к подножию Фонтана. В грязи что-то шевелилось.

– Пей!

Если взгляд безглазого пастыря не давал мне сдвинуться с места, то голос проник под кожу, заставив содрогнуться. Он развеял мою нерешительность, снял странный ступор, в который я впала, едва увидев, как расходится прореха мира.

– Пей!