Нечисть в мегаполисе (СИ)

— Рад, что сумел угодить, — криво усмехнулся Кирилл.

— А где вы всю ночь пропадали? — спохватилась я, расставляя завтрак на столе.

— Ну я в библиотеке ночевал, а Федор проведать меня решил. Приобщаю молодежь к культуре чтения, — отчитался Семен. — И ты отдохнуть хотела.

— А что вы в библиотеке делали? — заинтересовался Кирилл.

— Мышей гонял, — пожал плечами домовой. — Эти твари серые скоро все в труху перетрут.

— А вы что же, из дома выходить можете? — у Кирилла, похоже, проснулся интерес к жизни нечисти.

— Дык библиотека в доме, — заулыбался домовой. — На первом этаже. А мы, домовые, к друг дружке в гости ходим.

— Читать любите?

— Да, эти ж все книги в ящике этом хранят, — домовой ткнул пальцем в ноутбук. — А я люблю страничками пошуршать, запах бумаги понюхать. Аська, ты, может, скажи им, пускай кота заведут.

— Угу, прямо сейчас пойду и скажу, — кивнула я, дожевывая омлет. — Мол, мой домовой, Семен, обеспокоен антисанитарией в их хранилище и требует завести кота.

— Язва, — обиделся домовой. — Не возьмут тебя замуж.

— Я и не рвусь, — привычно огрызнулась я. — Сеня, ну подумай, если бы могли, давно бы завели.

— Давай им дворового подманим, а ты ему кушать носи, — отозвался Федя.

— Идея, — поддержала я Федора. — Устами младенца глаголет истина.

— Мне 18 лет! — возмутился Федор. — У меня и паспорт есть!

— Был, — машинально поправила я. — Я это так, фигурально, ты ведь здесь самый юный.

— Да ну тебя, — обиделся призрак и уплыл через стену в комнату.

— Благодарствую за хлеб-соль, — прокряхтел домовой, слезая с табуретки. — Пойду еще почитаю.

— Сеня, может, ты пока котом прикинешься, — опомнилась я.

— И что б я без тебя делал, — язвительно заметил домовой. — А как я их, по-твоему, гонял?

Я почувствовала себя полной дурой. Забыть о том, что домовые легко принимают любой облик! Ведьма, называется. Кирилл задумчиво цедил из чашки остывший кофе. В горячем виде еще куда ни шло, но холодный — чистая смола, остался еще с моих полуголодных времен, Федя по привычке заваривает его. Как начать разговор, я не знала. И, видя мои терзания, Кирилл начал его сам.

— Ну и как твои ночные бдения? Удачно?

— Ну, в общем, да, — туманно ответила я.

— Ну, давай делись. Я готов, — Кирилл заметно напрягся.

— Я еще раз предупреждаю, что я не специалист и надо будет идти к мастеру.

— Не томи, — вздохнул Кирилл.

— Ты только не психуй, но, наверное, ты таким родился.

— Что? Это как? Был оборотнем тридцать лет и не знал?

— Это нормальный процесс. У каждого свое время.

— Значит, кто-то из моей родни…

— Отец или мать.

— Да нормальные они у меня были, — обиделся Кир. — Может, это дальний родственник?

— Исключено, кровь должна быть родной. Отец или мать.

— И это точно? Может, есть еще способы?

— Тебя кусал оборотень? Ты пил из волчьего следа дождевую воду, проводил обряд перевоплощения? — я вопросительно глянула на Кира. — У обычных оборотней, кроме врожденных, отсутствует плавное перерождение. Они все привязаны к циклу луны и обращаются резко и только ночью. А ты медленно перерождаешься и при этом сохраняешь ясность мышления. Инстинкты просыпаются только ночью.

— Бред какой-то. Откуда оно взялось? — очумело мотнул головой Кир. — И как от него избавиться?

Я с состраданием глянула в его потерянное лицо. Каково это — в один миг лишиться прежней жизни? Мне было пять, когда я впервые поняла, что отличаюсь от других детей. Но у меня были бабушка и мама, которые помогли мне научиться с этим жить, владеть собой, пользоваться даром. Но и в этом случае мне было тяжело, постоянный самоконтроль, боязнь ссоры или скандала (а точнее, сказать что-то плохое в запале ссоры), а потом и просто страх быть раскрытой и осмеянной сделал меня, и без того тихую и неприметную, совершенно замкнутой. Друзей мне заменяли книги и родня; как результат, для своих сверстников я была слишком начитанной и взрослой. Дети редко любят тех, кто отличается от них, а если еще и в лучшую сторону, тогда совсем плохо. Застенчивому подростку со всеми присущими его возрасту комплексами дополнительное отличие совершенно не добавляло уверенности в себе. Так что школьные годы я провела в депрессивном самокопании и мечтах о перемене к лучшему, мои терзания скрашивало только общество Кирилла с его рациональным взглядом на жизнь и с похожими проблемами в плане заведения друзей.

В универе я уже не шарахалась от всех вокруг, а, наоборот, пыталась общаться как можно с большим количеством людей. Умение гадать и болтовня о мистике молодежь тоже привлекают как магнит, так что я стала местной знаменитостью и наслаждалась своей маленькой победой. И пускай все это в прошлом, травма от детских переживаний все еще сидит где-то там, не давая до конца поверить в себя и раскрыться перед людьми. Каково же, когда твоя жизнь рушится в один миг, а от представлений о мире остаются только осколки?

— Увы, никак, — вздохнула я. — Это кровь, Кир. Кто-то из родителей должен был быть таким же.

— Мама была обычной женщиной.

— А отец?