Нечисть в мегаполисе (СИ)

— Своего отца я не знаю. Его не стало еще до моего рождения. Мать растила меня одна. После ее смерти — тетка, — Кирилл задумчиво потер переносицу, вспоминая события прошлого.

— А что случилось? — насторожилась я. — Умер?

— Никто не знает, просто в одну ночь мама проснулась, а его в постели нет. Просто взял и ушел, никому ничего не сказав. Теперь ясно зачем и почему.

— И больше вы о нем не слышали?

— Нет. Мать искала его, — вздохнул Кир. — Он даже не узнал, что станет отцом.

— Может, это и к лучшему, поди знай, что бы он сделал, если бы узнал.

— Значит, мать знала, какой я? — Кирилл задумчиво раскуривал сигарету.

— Необязательно. Твоя суть спала все это время, — я прикинула кое-что в уме, и спросила: — Сколько отцу было, когда он пропал? Лет тридцать?

— Да, где-то так. А что, это так принципиально?

— У каждого из нелюдей свой процесс перерождения. Суть дается при рождении, но просыпается в полную силу в определенную пору. В моем роду сила получается при рождении, но полную мощь обретает в 20. У оборотней все очень похоже. Первый в своем роду нелюдь определяет возраст перерождения других поколений.

— И что теперь с этим делать?

— Жить или попытаться снова связать силы. Но ликантропия никуда не денется. В общем, тебе решать.

— И что меня ждет? Ночное вытье на луну и беготня по паркам за прохожими?

— Смотря как к этому отнестись: как к приговору или как к испытанию, — пожала я плечами. — Ты ведь врожденный оборотень, ликантроп. Ты можешь контролировать свои обращения, инстинкты. Тебе повезло больше, чем новообращенному. А как жить, тебе решать.

— Значит, если я все верно понял, то я сам могу решать, когда становиться зверем?

— Насколько я знаю, да. Когда пройдет полный цикл обращения, тело и сознание свыкнутся со всеми изменениями, твои обращения станут абсолютно пластичны — и полные, и частичные. Но нужен полный цикл. От человека до волка. Сейчас ты в промежуточном.

— Значит, главное дело в самоконтроле? — кивнул Кир. — Что же, попытаюсь с этим справиться.

— Я постараюсь помочь по мере сил. Важнее научиться жить с твоим вторым я. Попробуем с ним разобраться. Если хочешь, можешь пока пожить у меня. Пока все не утрясется. Подыщем тебе куратора.

— Я сам хотел просить, я даже не знаю, с чего начать, — Кирилл пристально глянул мне в глаза. — Не страшно с таким квартирантом, как я, вдруг бросаться начну? Если что, скажи, ты и так много сделала.

— Да ты что! — отмахнулась я. Терять Кирилла из поля зрения я вовсе не хотела. — Я живу с полтергейстом в одной квартире, домовой вечно таскает еду из холодильника. Кирилл, ты не в состоянии нарушить мерный ход моей жизни. А если бросаться начнешь, на цепь посажу. Да и лучше тебе побыть под присмотром первое время.

— Ася, у нас леденцы закончились! — заорал из комнаты Семен.

— Ты не самый беспокойный мой жилец, — улыбнулась я, кивая в сторону комнаты.

— Я кофе забыл, — Федя гордо вплыл в кухню сквозь закрытую дверь.

— Так он же остыл, — напомнил Кирилл.

— Да мне по фигу, — Федя рассеянно махнул рукой. — Главное, что чашка рядом стоит.

Призрак ловко подхватил свою посуду и двинулся назад в комнату. Для обратного пути дверь пришлось открыть, в отличие от Феди, чашка проникать сквозь стены не умела.

— Как он это делает? — оживился Кирилл. — Он же бестелесный дух.

— Он не совсем дух, он полтергейст. Это такие товарищи, которые и стол перевернуть могут. Бывали случаи, когда духи и по телефону звонили, и мебель переставляли. Но Федя у меня тихий, только кофе переводит и компьютер с телевизором гоняет весь день. Все дело в тяге к жизни: если она есть, бессильна даже смерть.

— А как ты с ним познакомилась?

— Шел в комплекте с квартирой, выжил пять партий хозяев, на мне зубы сломал., - ехидно улыбнулась я.

— И что, никто не попытался его усмирить? — резонно заметил Кирилл.

— Если дух не желает покидать мир живых, его никаким кадилом не прогонишь.

— Но ты ведь даже не пыталась его прогнать? — прищурился Кирилл. — Поправь, если я не прав.

— Ты знаешь, усмирить его можно было простой беседой. Ведь ему не так много нужно: немного внимания, чашка с кофе. Никто из жильцов даже не попытался с ним подружиться, а все эти отпевания и освящения его только злили. Ведь формально это и его дом, а значит, с ним надо считаться. А проблем от Феди куда меньше, чем от Семена. И не так скучно, есть с кем поболтать.

— А что с Федей случилось? Суицид?

— Где ты видел такую тягу к жизни у суицидников? — усмехнулась я. — Машина сбила, когда поздно ночью домой шел. Душа так быстро выскочила из тела, что даже понять ничего не успела. Федя вернулся домой как ни в чем не бывало, запер дверь, включил свет, заварил кофе. Неладное заподозрил, лишь когда выпитый кофе пролился сквозь него на пол.

— А как же яркий свет, тоннель, уход в вечный покой?

— Это обычная процедура. Когда душу ничего не держит, ее уход безболезненный и беспроблемный.

— А Федя уходить не хочет или его что-то держит? — с азартом уточнил Кир.