Нечисть

Стражник покачал головой.

— Ты ошибаешься. Прошли месяцы с тех пор, как мы продавали более чем по паре или тройке за раз.

По его лицу Барерис понял, что он лжет. Но чего он добился бы, разоблачив его? «Во имя серебряной арфы, неужели они продали Таммит в бордель или какое-нибудь подобное место, раз он так боится признаться в этом человеку, который настолько явно о ней беспокоится?» — подумал он.

Бард постарался стереть с лица все следы злости.

— Дружище, я знаю, что произвожу неважное впечатление в этой заношенной и грязной одежде и с длинными, как у иностранца, волосами, но деньги у меня есть. В обмен на правду ты можешь получить куда больше золота, и, даю тебе слово — как бы сильно меня не расстроило твое известие, на тебе я вымещать злость не буду.

С почти комическим выражением раздумий на лице стражник поскреб щеку, а затем сказал:

— Прости. Девчонки тут не было. Мы не продавали больших партий рабов. Ты ошибаешься.

— Сомневаюсь. Если бы тебе нечего было мне сказать, не стал бы ты раздумывать перед своими словами. В тебе боролись жадность и осторожность, и осторожность победила. Понимаю. Если это необходимо, я могу воззвать и к твоему чувству самосохранения.

Быстрым, плавным и отточенным движением, выдававшим в нем отличного фехтовальщика, Барерис вытащил клинок из ножен. Охранник отскочил назад, двое рабов сдавленно ахнули.

— Ты спятил? — дрожащим голосом произнес сторож. Его рука слабо потянулась к кнуту на поясе. — Не станешь же ты убивать меня просто потому, что я не сказал тебе то, что ты хочешь услышать!

— А тут ты ошибаешься, — ответил Барерис, приближаясь к нему легкими шагами. — Может, позже меня и будет мучить совесть, но пока что ты стоишь между мной и всем, о чем я мечтал последние шесть лет. Или, по правде, с тех пор, как мне исполнилось восемь. Этого достаточно, чтобы отмести сомнения в сторону. Вытаскивай свой хлыст, если хочешь, но во время своих странствий я ни разу не видел, чтобы сыромятная кожа одержала победу над сталью.

— Если ты меня убьешь, стража тебя схватит.

— Я исчезну из города ещё до того, как кто-нибудь, кроме этих рабов, узнает, что ты мертв. Сильно сомневаюсь, что они решат поднять тревогу из любви к тебе.

— Я буду звать на помощь.

— Она не успеет вовремя. Я могу достать тебя своим мечом прямо сейчас.

Охранник обернулся в поисках двери. Пропев короткую строчку, Барерис со своей ладони вызвал магическую фигуру, которая уничтожила весь воздух в его легких. Окутанный облаком ядовитого пара, стражник споткнулся и согнулся в пароксизмах рвоты. Задержав дыхание, чтобы избежать того же эффекта, Барерис сгреб мужчину за шиворот и вытолкнул его из облака невидимого, но зловонного дыма. Затем он бросил стражника на спину и, прижав клинок к его горлу, подождал, пока его не перестанет тошнить.

Когда это наконец произошло, бард произнес:

— Это твоя последняя возможность. Говори немедленно или я убью тебя и поищу кого-нибудь ещё. Ты не единственный, кто знает то, что мне нужно.

— Хорошо, — сдался наконец охранник, — только, прошу, ни одной живой душе не говори, что узнал это от меня. Они предупредили, что мы не должны трепаться об их делах.

— Клянусь Переплетчиком и его Рукой, — воскликнул Барерис, — о ком ты, во имя Абисса, говоришь?

— О Красных Волшебниках.

Наконец Барерис понял, чем объяснялось нежелание стражника открыть ему правду. Любой человек с зачатками здравого смысла избегал даже мыслей о том, чтобы перейти дорогу кому-нибудь из алого ордена.

— А теперь рассказывай, что конкретно произошло.

— Они — маги и их слуги — заявились ночью, прямо как ты, и скупили у нас весь запас. Они сказали Чергобе, что вернутся — чтобы купить у нас ещё рабов, если мы будем молчать, или чтобы наказать нас — если станем трепать языками.

— Как их звали?

— Они не представились.

— Зачем им были нужны рабы?

— Да не знаю я! Они не сказали, а у нас хватило ума не спрашивать. Мы взяли золото и сочли себя счастливчиками уже потому, что они заплатили запрошенную сумму. Даже если бы они вообще отказались платить, что бы мы могли поделать?

Барерис отступил от охранника на шаг и бросил ему ещё одну золотую монетку.

— Я ухожу. Никому не рассказывай о нашей встрече, и все будет в порядке. — Он уже начал засовывать меч в свои поношенные кожаные ножны, когда в голову ему пришел ещё один вопрос. — К какому ордену принадлежали эти маги?

— Некромантии, я думаю. На их одеждах была черная отделка, и они носили украшения в форме черепов и все такое.

Красные Волшебники Некромантии! Когда юноша подумал об этом, ему показалось, что он бродит во тьме, не в силах отыскать путь. Милил знал, в этом просто не было никакого смысла!

То, что богачи покупают рабов, было совершенно обычным делом, но почему в середине ночи? Зачем такая секретность?

Возможно, эти маги замыслили что-то незаконное, но что? Рабы и так были полностью лишенной прав собственностью. Даже обычные люди могли покупать, продавать, использовать и обращаться с ними так жестоко, как пожелают, а Красные Волшебники были правящей элитой Тэя и не отвечали ни перед кем, кроме глав их Орденов.